Ольга стояла в центре гостиной, молча осматриваясь по сторонам.
Всё казалось ей чужим — даже стены, на которые она когда-то с нежностью развешивала фотографии.
Теперь же там было пусто.
Остались лишь крючки и отметины от рамок.
В углу лежали несколько коробок.
В них уместилась вся её двадцатилетняя жизнь.
А у её мужа теперь началась новая глава.
С Ириной.
Секретаршей.
Молодой, стройной, красивой.
Когда Андрей сообщил Татьяне о разводе, Ирина улыбалась.
Торжествующе.
Как будто одержала победу.
Хотя Ольга давно перестала бороться.
За последние месяцы она сбросила почти восемь килограммов.
Щёки впали, под глазами появились синяки, которые никак не удавалось замаскировать.
Волосы давно не подстригала и не красила.
Руки дрожали, но уже не от страха, а от постоянного напряжения.
Она подошла к зеркалу в прихожей.
Застыла на месте.
Взглянула на своё отражение. — Кто же ты теперь? — тихо спросила она.
Ответа, разумеется, не последовало.
В зеркале — изнурённая женщина, которую она еле узнавала.
Но в её глазах вдруг мелькнуло нечто новое.
Не надежда — ещё нет.
Но что-то, напоминающее злость. — Всё.
Хватит, — произнесла она почти шёпотом.
Выключила свет в прихожей и направилась на кухню. *** На кухне держалась прохлада.
Ольга открыла холодильник и уставилась внутрь, словно надеясь найти там ответы на свои вопросы.
На верхней полке лежала пачка слабосолёной семги — она когда-то приобрела её «на праздник», но торжество так и не наступило.
Рядом стояла баночка чёрной икры.
Подарок от коллег в день её сорокалетия.
Тогда она даже немного прослезилась от неожиданности — не из-за икры, конечно, а потому что хоть кто-то помнил.
Казалось, кому-то не всё равно.
Ниже находилась бутылка игристого вина.
Андрей терпеть не мог игристое.
А она, напротив, любила — лёгкое, с пузырьками.
Ольга достала всё на стол.
Прищурилась, оценивая. — В самый раз, — пробормотала себе под нос. — На прощание.
Она нарезала сыр, аккуратно выложила его на деревянную доску.
Семгу разложила веером на тёмной тарелке, сбрызнула лимонным соком и капелькой оливкового масла.
Взгляд упал на зелень — подсохшую, но ещё живую — укроп и базилик.
Добавила для красоты.
Села.
Налила шампанское в высокий бокал.
Оглядела всё — словно не она сама готовила, а кто-то со стороны.
Затем взяла телефон и включила старый альбом Надежды.
Тот самый, который они слушали с Андреем в первую зиму в этом доме.
Подняла бокал: — За новую жизнь, — произнесла тихо и выпила залпом.
Прошло около получаса.
Музыка продолжала звучать.
В бутылке осталось чуть меньше половины вина.
Ольга сидела, глядя на пустую тарелку, и внезапно ощутила — нет, не опьянение.
Лёгкое, приятное безумие.
Мысль возникла неожиданно.
Дикая.
Нелепая.
Но почему-то показалась совершенно логичной.
Она поднялась, подошла к раковине и взяла пластиковый контейнер с рыбьими обрезками — кожица, хребет, пара кусочков семги, слишком солёных, чтобы есть.
В её глазах мелькнуло что-то хищное.
Потом она направилась в зал.
Подкатив стул к окну, встала на него.
Сняла одну из заглушек с карниза.
Металлическая трубка оказалась полой.
Идеально. — Ну что же, Андрей, — прошептала она, засовывая туда рыбьи остатки. — Тебе на память.
Вернула заглушку на место.
Повторила процедуру с вторым карнизом.
Аккуратно, чисто.
Без истерик.
Всё сделала методично, словно так и должно было быть. — От всей души, любимый, — сказала она, спускаясь со стула.
Улыбнулась.
И впервые за долгое время улыбка была искренней. *** Первые дни в обновлённом доме напоминали медовый месяц.
Андрей стал просыпаться раньше обычного, с ощущением, что наконец живёт так, как хочет.
Лёгкость.
Простор.
