Алексей продолжал питаться полуфабрикатами и заказывать еду на дом.
Я же готовила то, что всегда хотела, но он не любил.
Морепродукты.
Овощные запеканки.
Лёгкие салаты.
Он смотрел на мои тарелки с едва скрываемой завистью.
В пятницу вечером он произнёс: — Слушай, может, хватит играть в эти игры?
Ты же можешь приготовить на нас двоих. — Слушай, может, хватит играть в эти игры?
Ты же можешь приготовить на нас двоих. — Могу.
Но не стану.
Ты сам установил правила. — Могу.
Но не стану.
Ты сам установил правила. — Да я тогда просто пошутил!
Ты что, обиделась? — Да я тогда просто пошутил!
Ты что, обиделась? — Нет.
Я просто согласилась. — Нет.
Я просто согласилась.
Он бросил пустую упаковку от бургера в мусор, вышел из кухни и захлопнул дверь.
Суббота началась с его нервного звонка с порога. — Мама с папой приедут через два часа.
Ты приготовишь? — Мама с папой приедут через два часа.
Ты приготовишь?
Я сидела на кровати с книгой. — Нет. — Нет. — Как это «нет»?
Они приезжают каждую субботу! — Как это «нет»?
Они приезжают каждую субботу! — Знаю.
Девять лет подряд я стояла у плиты с утра до вечера.
Твоя мама ни разу не поблагодарила меня.
Теперь это твоя забота. — Знаю.
Девять лет подряд я стояла у плиты с утра до вечера.
Твоя мама ни разу не поблагодарила меня.
Теперь это твоя забота. — Ты с ума сошла? — Ты с ума сошла? — Нисколько.
Каждый за себя, помнишь?
Твои родители — твоя ответственность. — Нисколько.
Каждый за себя, помнишь?
Твои родители — твоя ответственность.
Алексей побледнел, развернулся и с грохотом захлопнул дверь.
Я услышала, как он звонит в службу доставки, ругается с оператором, гремит кастрюлями на кухне.
Когда в дверь постучали, я была в красивом платье, волосы аккуратно уложены, макияж лёгкий.
Открыла дверь, поздоровалась с Тамарой Петровной и свёкром, проводила их в гостиную и вернулась к книге.
Тамара Петровна подошла к столу.
Замерла.
На столе стояли три коробки с пиццей и бутылки с газировкой.
Бумажные салфетки.
Больше ничем не накрыто. — Что это? — её голос был тихим, но каждое слово звучало словно удар. — Что это? — её голос был тихим, но каждое слово звучало словно удар.
Алексей попытался улыбнуться. — Мам, мы сегодня решили без лишних церемоний… — Мам, мы сегодня решили без лишних церемоний… — Где Ольга?
Почему она не за столом? — Где Ольга?
Почему она не за столом?
Я подняла глаза от книги. — Я здесь, Тамара Петровна. — Я здесь, Тамара Петровна. — Ты заболела? — в её голосе прозвучало что-то необычное.
Не сочувствие.
Подозрение.
