Оля ощутила тревогу.
Ей нравился этот мужчина, да и характер у него был хороший, но… она испугалась: а вдруг ее бывший муж все же найдет ее?
Для нее он был бывшим, однако по документам они до сих пор супруги.
О своих опасениях она, конечно, рассказала Владимиру — он должен знать, с кем связался. — Я подожду, — уверил Владимир. — Буду ждать тебя, Олечка, сколько потребуется, а как только дождусь, заберу с собой в город. — Как же ты у меня… — Манюнь, завтра я уезжаю, — попросил Владимир, глядя ей прямо в глаза. — Присмотри за Владиком.
Отец у меня, видишь сама, уже старенький, боюсь, не справится с мальчишкой.
А в город с собой малыша брать опасно, бывшая жена постоянно за ним следит, надеется отсудить… — Не волнуйся, я пригляжу, — улыбнулась Оля. — Едь спокойно, любимый, и ни о чем не переживай.
Годы текли медленно, бабушка Прокопьева уже приболела, и Оля заботливо ухаживала за ней, кормя с ложечки; Настя пошла в школу.
Новостей от бывшего мужа не поступало, и Ольга окончательно успокоилась, погрузившись в новую жизнь.
Соседский Владик вырос настоящим сорванцом, постоянно пытался прогуливать школу, а дедушка его заболел и перестал выходить из дома.
Оля металась между двумя домами, ухаживая за пожилыми.
По выходным Владимир продолжал приезжать, радуя редкими визитами.
Оля от любви к нему загружала машину собственноручно выращенными овощами.
Прошло еще несколько лет, Олечка проводила бабушку в последний путь и почувствовала себя, словно свободной птицей. фото: фотобанк Но как уж тут сказать «зажила», ведь все словно пошло наперекосяк.
Дочь в пубертатном возрасте доставляла матери немало хлопот, и Оля плакала в подушку.
Что касается Владимира, то и он стал упрямиться, голос Ольги охрип от постоянных ссор.
Зато дедушка выглядел вполне сносно, берег себя, лежал неподвижно на диване с газетой; к нему поселилась бабка Иванова, которая варила ему кашу.
Старуха смотрела на Олю холодно, порой даже не пускала в дом.
С Владимиром тоже начались проблемы — он стал приезжать реже.
В итоге его визиты сократились до одного раза в месяц.
Он приезжал без подарков, все чаще хмурился, молчал, вздыхал, жалуясь: — Ты же знаешь, Ольга, я работаю.
Ипотеку тяну сам, почти вся зарплата уходит на нее.
Даже сыну штаны купить не всегда хватает.
Оля понимала любимого: — Я все понимаю, Ванечка, главное, береги себя, питайся хорошо, одевайся по погоде.
А мы тут как-нибудь справимся.
От таких слов мужчина оживал и уезжал воодушевленным. *** — Настя! — кричала из двора Оля, на грани истерики. — Иди сюда, поганка ты! — Чего тебе? — ворчливо отвечала Настя, лениво выглядывая на крыльцо.
Оля трясла руками в сторону курятника: — Как же так, Настя?!
Я только на работу вышла, а тут такое.
— А что там? — сердито спросила дочь-подросток. — А ты разве не видишь, Настя?
Дочь, надутыми губами, приблизилась и вздохнула: — Откуда мне знать, мама?
Мне нужно к урокам готовиться.
— А что мы зимой есть будем, доча?
Кур погрызли, их нет совсем.
— Потому что курятник надо было закрыть.
— А я его не закрывала, по-твоему?
— А я знаю? — закатив глаза, девушка пошла в дом, а Оля разрыдалась.
В огороде царил беспорядок: грядки изранены, в заборе зияла большая дыра, а сам забор накренился…
— Владик, я к тебе, поговорить! — перелезла через дыру Оля.
Владимир стоял гордо (высокий стал, как отец), и не один — с ровесником.
Подойдя, Оля остановилась у собачьей будки и заглянула внутрь. — Ага, вижу, у Шарика вся морда в пуху.
Что, Шарик?
Ты теперь сытый? — Вы о чем, тетя Оля? — презрительно посмотрел Владик. — Вы, наверное, ошибаетесь?
Ребята начали общаться с собаками.
Они дружно засмеялись над Олей. — Владик, твой пес погубил весь мой курятник… — Так это не Шарик, вы что, тетя Настя?
У нас свои куры спокойно по двору ходят, ни разу их не трогал, сами видите.
Оля растерялась, глядя на ребят: как же из того маленького кудрявого мальчишки вырос такой равнодушный подросток?…
Иногда Оля звонила матери, но та вела себя словно чужая. — Оля, что тебе? Говори быстрее, я очень занята. — Чем же ты занята, мама? — удивлялась Оля. — С новой семьей?
Здоровьем отчима или чужими внуками? — Они мне не чужие, Оля!
Если так будешь говорить, забудь, что у тебя есть мать. — А у меня матери и так нет, мама… — В таком случае, не звони больше.
Гудки…
Оля стиснула губы, злость нарастала: — Постареешь — прибежишь ко мне, куда денешься? Чужие дети захотят за тобой ухаживать, мама?
От бессилия слезы текли по щекам.
Однажды, отложив зарплату, Оля решилась — сама удивилась себе, накричала на непослушную дочь, чтобы та присмотрела за домом, села в автобус и отправилась в город, желая сделать Владимиру сюрприз.
Адрес квартиры узнала заранее через Владика и сразу направилась туда с вокзала.
Постучала в дверь, открыла девушка. — Здравствуйте, да-да, вы не ошиблись, мы Коваленко.
— Кто «мы»?
— Это я с Владимиром.
— А вы кто ему? — удивленно спросила девушка.
— Кто-кто, жена, конечно.
Девушка улыбнулась нагло, и Оля взглянула на ее лицо, чтобы скорее уйти.
Владимир приехал на выходных в деревню, как ни в чем не бывало, вызвал Олю поговорить.
Говорил уверенно: — Ну что ты, ведешь себя как ребенок?
