Сайт для Вас!
Ольга стояла у двери своей квартиры, сжимая в руках пакет, но никак не решалась войти.
Внутри её ожидала расплата.
Не за какое-то преступление, а за то, что она осмелилась потратить личные деньги, заработанные собственным трудом.
В пакете находились новые сапоги.
Простые сапоги.
Не драгоценные камни или норковая шуба, а обычные зимние ботинки, потому что старые окончательно промокли, и уже месяц она ходила с влажными ногами.
Она повернула ключ в замке.
Дверь открылась, и первым, что бросилось в глаза, стал взгляд свекрови.
Тамара Егоровна сидела на кухне за столом, словно судья на своем посту, и её глаза уже изучали содержимое пакета, который держала Ольга. — Покупки? — голос свекрови прозвучал слишком спокойно.
Эта ледяная вежливость всегда предвещала грозу. — Давай посмотрим, что ты купила на наши общие деньги.
Наши.
Это слово режет слух.
Деньги, которые Ольга зарабатывала, вставая в шесть утра и возвращаясь домой в восемь вечера, вдруг превращались в «наши», как только речь заходила о её личных тратах. — Я купила сапоги, — ответила Ольга, стараясь говорить ровно. — Старые совсем промокают. — Сапоги? — переспросила Тамара Егоровна, поднимаясь из-за стола.
Она подошла ближе, и Ольга невольно отступила на шаг. — Мы с тобой это обсуждали?
Ты спрашивала разрешения тратить семейные деньги?
Семейные деньги.
Еще одно заклинание.
Полгода назад, после свадьбы с Дмитрием, свекровь ввела новые правила: зарплаты обоих молодых супругов должны складываться в общий бюджет, которым будет распоряжаться она, Тамара Егоровна. «Для вашего же блага, — объясняла она тогда мягко. — Вы молоды и неопытны.
Я помогу вам накопить на квартиру, научу управлять финансами правильно».
Дмитрий согласился без возражений.
Он всегда соглашался с матерью.
Ольга тогда промолчала, не желая начинать семейную жизнь со ссор.
Она думала, что это временно.
Она ошибалась. — Тамара Егоровна, — начала Ольга, пытаясь сохранить спокойствие, — эти деньги заработала я.
Они мои. — Твои деньги? — свекровь усмехнулась. — Детка, ты живёшь в этой квартире бесплатно.
Ты ешь нашу еду.
Пользуешься нашим электричеством, нашей водой.
И ты смеешь говорить о «своих» деньгах?
Все, что ты зарабатываешь, — вклад в семейный бюджет.
А решать, на что тратить эти средства, должна я.
Потому что я знаю, как правильно управлять деньгами, в отличие от некоторых.
Она говорила спокойно, почти ласково, но в каждом слове звучало презрение и непоколебимая уверенность в своей правоте.
Ольга почувствовала, как внутри поднимается волна негодования. — У меня каждый день мокрые ноги! — вырвалось у неё. — Я работаю с утра до ночи, и не могу себе позволить купить сапоги?! — Не кричи на меня, — резко прервала её свекровь, и голос её стал холоден, как лёд. — Я здесь старшая.
Я хозяйка этого дома.
Если хочешь сапоги, сначала нужно было прийти ко мне и попросить.
Объяснить, зачем они тебе нужны.
Я бы решила, можем ли мы это позволить.
А ты просто взяла и потратила деньги без разрешения.
Это неуважение к семье.
Это эгоизм.
В этот момент в квартиру вошёл Дмитрий.
Он вернулся с работы и сразу почувствовал напряжённость в воздухе.
Его взгляд метнулся от жены к матери. — Что произошло? — спросил он осторожно. — Спроси у своей жены, — Тамара Егоровна указала на пакет в руках Ольги. — Она решила распорядиться семейными деньгами по своему усмотрению.
Дмитрий посмотрел на Ольгу, и в его глазах она увидела не поддержку, а растерянность и лёгкое недовольство.
Он смотрел на неё так, как будто она действительно совершила проступок. — Оля, зачем без согласования? — пробормотал он. — Мы же договаривались… — Мы ничего не договаривались! — взорвалась Ольга. — Это ваша мать всё решила за нас!
Я работаю, как проклятая, отдаю все свои деньги, а теперь не могу купить сапоги, потому что не попросила разрешения?
Дмитрий, ты это слышишь?!
Дмитрий беспомощно посмотрел сначала на мать, затем на жену.
Он всегда так поступал.
Всегда искал у матери подсказку, как действовать. — Мама права, — тихо сказал он, и эти слова прозвучали как приговор. — Нужно было обсудить такую покупку.
Мы копим на квартиру.
Ольга почувствовала, как что-то внутри неё обрывается.
