Это твоя внучка!
Она во много раз дороже любой твоей куклы!
Что с тобой происходит?
Ты серьезно соревнуешься с пятилетним ребенком? — Дмитрий с удивлением взглянул на женщину.
Ирина Николаевна вздрогнула, словно получила удар.
Слово «соревнуешься» явно задело её, щеки покрылись болезненным румянцем. — Я ни с кем не состязаюсь! — выкрикнула она. — Я просто задаю правила!
В моём доме будут действовать мои законы!
Оля, прижавшись к маме, наконец разрыдалась.
Её маленькое тело дрожало от слёз. — Я… я хочу домой, — сквозь рыдания прошептала она, уткнувшись лицом в плечо Тамары. — Поедем домой…
Женщина подняла на мужа взгляд, полный твёрдости.
В её глазах он прочитал всё: «Мы уезжаем».
Дмитрий кивнул в ответ, стиснув челюсти.
Он больше не посмотрел на мать. — Мы уходим, — тихо произнёс он. — Собирай вещи, Юля. — Что? — Ирина Николаевна опустила руки.
Её краткий триумф сменился растерянностью и новой вспышкой злости. — Куда?
Вы же только прибыли!
Я накрыла на стол, борщ сварила… — Мы не голодны, мама, — Дмитрий стал надевать на Олю курточку, которую та всего час назад сняла. — Ты расстроила мою дочь.
Мы не можем оставаться там, где нам не рады. — Как ты смеешь!
Что я сделала?
Я лишь объяснила! — голос Ирины Николаевны взвился, но теперь в нём слышались нотки паники.
Она не ожидала такого поворота событий.
Женщина рассчитывала на покорность, извинения, может, на тихие слёзы Оли, которые можно было бы проигнорировать.
Но не на осуждение и уход. — Вы не объяснили, а оскорбили и унизили, — сквозь зубы произнесла Тамара, подняв на руки плачущую Олю. — Простите, но мы не допустим, чтобы кто-то так обращался с нашей дочерью.
Даже если это её бабушка.
Они направились к выходу.
Ирина Николаевна осталась стоять в гостиной с куклой в руках. — Дмитрий! — громко окликнула она сына, но дверь уже закрывалась за гостями.
Трое вышли на улицу и сели в машину.
