Октябрь оказался противным: дождь не прекращался, ветер свирепствовал, темнело уже к шести, во дворе скользко, а на кухне батареи едва теплели.
Тамара ощущала необычное спокойствие, словно буря действительно отступила.
Телефон молчал, Игорь больше не ходил по квартире с виноватым выражением лица, и даже телевизор перестал раздражать.
Однако в глубине души она понимала — это лишь временное затишье.
Ведь Нина Васильевна — не та, кто уходит, хлопнув дверью и поставив точку.
Она уходит, чтобы вернуться с запасным планом.
И он не заставил себя ждать.
В субботу рано утром телефон Игоря зазвонил.
Он ответил, не просыпаясь, а через минуту сел, словно получил удар током. — Что случилось? — спросила Тамара, не открывая глаз. — Олю обокрали.
У общежития.
Украли телефон, кошелёк, ключи… Мама говорит, нужно срочно забрать её.
Тамара приподняла один глаз. — Забрать — куда? — Ну… домой. — Домой?
Куда именно? — Ну… к нам… — пробормотал он, чувствуя, что звучит, как человек, подписавший себе приговор.
Тамара села, отбросила одеяло. — Игорь, послушай.
Мне жалко Олю, но давай честно — она не бездомная.
Есть полиция, администрация, мать.
Почему опять всё сводится к нам? — Потому что мы ближе всего… — начал он, но она прервала. — Нет, Игорь, ближе всего у неё мама.
Та самая, что захлопнула дверь и заявила, что мы ей чужие.
Пусть теперь решает сама.
Но спустя два часа в дверь снова позвонили.
Тамара пошла открывать — и не удивилась.
На пороге стояла Нина Васильевна.
В одной руке — Оля, в другой — два пакета и новый чемодан. — Вот, — произнесла она деловым тоном, — у ребёнка стресс, ей нужно восстановиться.
Здесь у вас тепло, уютно, нормальные люди.
Тамара приподняла бровь. — А у вас, получается, ненормальные? — Не начинай! — отрезала свекровь. — Я не навсегда, просто чтобы Оля пришла в себя. — «Просто» — ваше любимое слово, — холодно ответила Тамара. — Только за каждым таким «просто» тянется неделя скандалов.
Оля стояла, глядя в пол. — Я… я не хотела проблем… Тамара посмотрела на неё с мягкостью. — Я знаю.
Проблемы не от тебя, а от тех, кто использует тебя как оправдание.
Игорь молчал, теребя рукав свитера.
Тогда Тамара взглянула прямо на него: — Игорь, давай без полумер.
Если хочешь, чтобы Оля осталась — скажи.
Но потом не притворяйся, что тебя застали врасплох.
Он сглотнул. — Я хочу помочь… но понимаю, что это твой дом. — О! — вмешалась Нина Васильевна. — Слышишь, как она тобой командует? «Твой дом»!
А раньше всё было «наш»! — Потому что «наш» — это когда есть взаимное уважение, — ответила Тамара. — А не когда один решает, а другой просто соглашается.
Свекровь развела руками. — Ну и времена пошли… теперь невестки умнее всех. — Да, страшно, правда? — с иронией сказала Тамара. — Особенно для тех, кто привык командовать.
Наступила пауза.
Нина Васильевна посмотрела на сына. — Игорь, скажи хоть ты.
Мы с Олей останемся или как?
Игорь глубоко вздохнул, потом ещё раз — и тихо произнёс: — Мам, Тамара права.
Мы не можем решать за неё. — Понятно, — сказала Нина Васильевна, схватив чемодан. — Тогда я вас не задерживаю.
И не ждите звонков.
Дверь захлопнулась, и воцарилась тишина.
Та самая — липкая, густая, как затянувшийся конфликт.
Тамара села на диван, закрыв лицо ладонями. — Игорь, — тихо сказала она, — мне кажется, мы с тобой женаты не друг на друге.
А на твоей маме.
Он усмехнулся горько. — Тогда сейчас мы пережили развод.
