— Ну что, именинница, будешь блистать? — Игорь появился в спальне с двумя бокалами шампанского, и на его губах играла та самая улыбка, от которой и сейчас что-то щекотало внутри меня, несмотря на двадцать прожитых лет.
Он аккуратно поставил бокалы на туалетный столик, а его отражение на мгновение слилось с моим в зеркале. Я подтягивала шелковое платье цвета ночного неба, и его теплый взгляд легко скользнул по моей спине.
— С тобой всегда готова, — улыбаясь, ответила я и своему отражению, и ему. — Сорок лет… Представляешь? Кажется, мы только вчера сбегали с лекций в кино, а теперь я — взрослая, солидная женщина.
— Ты не просто солидная женщина, ты настоящая богиня, — он мягко прикоснулся к моему плечу, и от этого нежного жеста по коже побежали мурашки.
— А ты в свои годы выглядишь даже лучше, чем тогда. Гости уже собираются, Татьяна приехала и как у себя дома командует на кухне. Сказала, у нее для тебя есть особенный тост.
Татьяна — моя лучшая и единственная подруга. Двадцать пять лет дружбы — это крепче многих браков. Она знала о мне все, даже то, чего я сама боюсь признавать. Она была для меня сестрой по выбору.
Я сделала глоток шампанского. Пузырьки приятно щекотали горло. Внизу тихо звучала музыка, доносились приглушенные смех и разговоры.
Дом наполнился живостью, теплом друзей и ожиданием праздника. Идеальный юбилей. Идеальная жизнь. Казалось, я создала ее собственными руками, кирпичик за кирпичиком.
— Пойдем, пока все не съели без нас, — взяла Игоря под руку, ощущая его надежную опору.
В гостиной было весело и шумно. Татьяна, яркая словно птица в своем алом платье, тут же подбежала и обняла меня.
— Аннушка! Богиня! — прошептала она на ухо. — С днем рождения, дорогая! Сегодня твой день и только твой!
Она вручила мне небольшой пакетик в блестящей упаковке.
— Это мелочь от души. Основной подарок потом, совместный.
Игорь стоял рядом, обхватив меня за талию, и смотрел на нас с нежностью. Мой муж и моя лучшая подруга.
Два самых близких человека на свете. Что еще нужно для счастья в сорок? Я чувствовала себя по-настоящему счастливой, непоколебимо и абсолютно.
Вечер пролетел незаметно: тосты, смех, танцы под музыку нашей юности. Я была центром маленькой вселенной, согретой любовью и дружбой.
Игорь ни на секунду не отходил от меня, постоянно подливал вино, шептал приглашения и комплименты, из-за которых я краснела как девочка. Ближе к полуночи он попросил внимания. Музыка затихла, и все глаза обратились к нам.
— Друзья, — начал Игорь, чуть дрожа от волнения. — Сегодня юбилей у моей любимой женщины.
Анна, ты — самое лучшее, что случилось в моей жизни. И я хочу, чтобы ты знала это каждый день.
Он достал из кармана пиджака маленькую бархатную коробочку.
— Это тебе, от всего сердца.
Гости одобрительно зашумели. Татьяна стояла совсем рядом и подмигивала, словно приглашая поскорее открыть подарок.
В ее глазах сиял странный, лихорадочный азарт.
Я взяла коробочку, пальцы трепетали от волнения. Сердце билося в предвкушении нечто невероятного. Медленно подняла крышку.
На черном бархате лежали серьги. Белое золото, украшенное крошечными бриллиантами, которые обнимают крупный идеальный сапфир. Неприлично дорогие, неприлично красивые. Гости вздохнули от восхищения.
Я подняла взгляд на Игоря, готовая расплакаться от счастья, но в горле вдруг застрял комок. Воздух стал плотным и тяжелым.,Эти серьги… Мне уже доводилось их видеть.
Несколько недель назад Татьяна, уютно устроившись у меня на кухне, восторженно рассказывала о новом поклоннике.
Загадочном, женатом, но безумно влюбленном. И показывала фотографию на телефоне — вот именно эти серьги.
«Представляешь, он собирается подарить их мне! Просто так!» — лилась из неё речка.
Я тогда лишь улыбнулась. Ведь похожие украшения встречаются повсюду. Но теперь, с этими серьгами в руках, меня заливал ледяной холод от пяток до макушки.
Это никак не могло быть простой случайностью. Мой разум отчаянно пытался удержаться за логику и разум, но что-то внутри уже дало трещину.
Под бархатной подложкой мои пальцы наткнулись на сложенный вчетверо листок бумаги. Развернув его, я увидела маленькую записку с узнаваемым крупным почерком Игоря на плотной розовой бумаге с тиснением.
«Моей любимой».
Розовая бумага — точно такая же, какую я видела у Татьяны на столе, когда была у неё на прошлой неделе. — «Для скрапбукинга, новый вид творчества», — беззаботно объяснила она, прикрыв стопку журналом.
Всё встало на место. Каждый кусочек сложился в картину с отталкивающим щелчком.
Серьги, которые Татьяна ждала от «загадочного поклонника». Записка от моего мужа. На её бумаге. Подарок, который он, скорее всего, перепутал в спешке. Просто забрал не ту коробочку.
Шум веселья в гостиной превратился в гул в ушах. Я подняла взгляд и посмотрела на Татьяну.
Её лицо стало бледным, словно белоснежным холстом, а улыбка застыла, превратившись в гримасу ужаса. Она смотрела не на меня, а на коробочку в моих руках. Всё стало ей ясно.
Затем я перевела взгляд на Игоря. Он всё ещё улыбался, ожидая моей радостной реакции.
— Они великолепны, — сдавленно и чуждо прозвучал мой голос. Я поднялась. — Просто изумительны. Татьяна, ты не находишь?
Я подала коробочку ей.
Татьяна отступила, будто я отдаю ей ядовитую змею.
— Анна, что ты делаешь? Это ведь твой подарок…
— Моё? — я горько усмехнулась. Вынув из коробочки розовую записку, поднесла её к её лицу. — А эта бумага тоже моя? Или это из твоих запасов для «творчества»?
Улыбка Игоря исчезла. Он сделал шаг вперёд, лицо его вытянулось.
— Анна, о чем ты говоришь? Какая бумага?
— Тая самая! — голос сорвался с криком. Я со злостью бросила коробочку на стол. Серьги с грохотом рассыпались на скатерть. — Та самая, на которой ты пишешь записки своей любимой! Не мне! Ей!
Я указала пальцем на Татьяну. Все замерли. Музыка оборвалась на полуслове.
— Анна, успокойся, ты всё неправильно поняла, — заикаясь произнёс Игорь, пытаясь схватить меня за руку.
— Я поняла всё как есть! — отдернула руку, как от огня. — Двадцать лет брака! Двадцать пять лет дружбы! Вы вдвоём! За моей спиной!
Татьяна расплакалась, закрыв лицо руками. Игорь метался взглядом между мной и ней, в глазах его был лишь страх. Животный страх человека, загнанного в угол.
— Уходите, — прошептала я. Затем громко, на весь дом: — Убирайтесь отсюда! Чтобы вас даже дух здесь не было!,Гости разошлись в стороны, образовав живой коридор. Татьяна, дрожа от рыданий, не смогла сдвинуться с места. Игорь дернул её за руку.
— Пойдем, — прошептал он, не обращая взора на меня.
— Игорь, не оставляй меня, — всхлипнула она, уцепившись за его рукав.
Это стало последней каплей. Я подошла к входной двери, распахнула её настежь и посмотрела на них. В моих глазах не было ни слёз, ни гнева. Только ледяная, звонкая пустота.
— Я сказала — оба. Вон.
Эти слова подействовали сильнее крика. Игорь схватил Татьяну в охапку и буквально вытолкал её за порог. Дверь захлопнулась с гулким стуком, навсегда их разлучив.
В комнате повисла тяжёлая, вязкая тишина. Был слышен гуд холодильника на кухне и чей-то нервный кашель из числа гостей.
Я обернулась к оставшимся. Мои друзья, коллеги… свидетели моего громкого провала. Я выпрямила спину.
— Простите за испорченный вечер, — спокойно и уверенно произнесла я. — Представление окончено. Спасибо всем, что пришли.
Никто не осмелился возразить. Они быстро рассеялись, смущаясь и опуская глаза, бормоча слова сочувствия, которым я не давала слушать себя. Через пять минут дом опустел.
Я осталась одна посреди беспорядка. Недоеденные салаты, валяющиеся бокалы, разноцветные серпантин и конфетти на полу.
Моя идеальная жизнь — разобранная на мелочи.
Я подошла к столу и взяла в руки сапфировые серьги.
Тяжёлые и холодные. Они должны были символизировать любовь, но стали знаком обмана. Я сжала их в кулак так сильно, что острые края впились в ладонь.
Затем подошла к широко открывшемуся окну. Ночной воздух пах озоном после далёкой грозы. Не раздумывая, я разжала пальцы.
Два крошечных огонька заблестели в свете фонаря и скрылись в темноте газона.
Я не плакала. Внутри не чувствовалось боли, только странное, почти опьяняющее ощущение свободы. Будто я много лет носила на плечах непосильный груз и сейчас наконец его сбросила.
Груз чужих ожиданий, чужих желаний, ношу этого идеального образа, который я так усердно рисовала.
Взглядом обвела свою гостиную. Свой дом. Мою крепость.
Завтра предстоит много забот — счета, адвокаты, раздел имущества. Но это завтра.
А сегодня, в свой сороковой день рождения, я получила самый ценный подарок — я обрела себя.
***
Прошло три года.
Я сидела в своём маленьком, залитом солнцем цветочном магазине и собирала букет для клиентки.
Пальцы ловко перебирали стебли пионов и эвкалипта, создавая лёгкую и нежную композицию.
За окном шумел городской поток, но здесь, среди ароматов роз и гортензий, царил особенный мир. Мой мир.
После того дня рождения я продала наш огромный, пустой дом. Продала почти всю мебель, оставив пару любимых кресел и полки с книгами.
На вырученные средства я арендовала это помещение на тихой улочке в центре города и открыла бизнес, о котором всегда мечтала, но не решалась начать.
Смелость — забавное слово. Оказывается, она приходит не с чувствованием силы, а когда другого выхода не остаётся.,Развод оказался не только мучительным, но и весьма запутанным. Игорь старался возложить всю вину на меня, утверждая, что причиной всему был мой нервный срыв.
Татьяна присылала мне длинные сообщения, полные слез и оправданий, которые я моментально удаляла, не вникая в содержание.
Они вступили в брак через полгода после моего сорок первого дня рождения. Узнала я об этом случайно, увидев пост в социальных сетях. Никаких эмоций это не вызвало — я просто закрыла страницу.
Порой в мыслях появлялись они. Не с горечью или обидой, а с отстранённым интересом, словно учёный, рассматривающий двух насекомых, запутавшихся в паутине.
Их измена стала для меня не трагедией, а своеобразным уроком — пусть болезненным, но необходимым. Уроком, который избавил меня от иллюзий.
— Анна, тут к тебе… — неуверенно произнесла моя помощница Кристина, появившись в дверях магазина и замявшись.
Я подняла взгляд и увидела её — Татьяну.
Она стояла у входа, покачиваясь с ноги на ногу. Бледная, исхудавшая, в каком-то сером и бесформенном пальто. От прежней яркой и уверенной в себе женщины не осталось и следа.
— Привет, — тихо произнесла она.
— Здравствуйте, — спокойно ответила я, обрезая секатором лишние листья. — Букет хотели бы?
От моего вежливого, но отстранённого тона она вздрогнула.
— Нет, я… просто хотела поговорить. Попросить прощения. Ещё раз.
— Татьяна, нет нужды. Всё прошло.
— У нас с Игорем… всё плохо, — вырвалось у неё, в её глазах заблестели слёзы. — Он постоянно меня с тобой сравнивает. Говорит, что я не та хозяйка, неинтересная, не такая…
— Это не моя забота, — мягко, но решительно прервала я. Поставила готовый букет в вазу с водой. — Твоя жизнь с моим бывшим мужем меня не касается.
Она продолжала смотреть на меня, но в глазах её не было раскаяния, а лишь отчаянная зависть. Она всматривалась в мой магазин, в мои руки, покрытые цветочной пыльцой, в моё спокойное лицо.
Она узрела в женщине, у которой отобрали всё, но которая, потеряв это «всё», почему-то обрела счастье.
— Я уйду, — прошептала она и, развернувшись, поспешно вышла.
Я проводила её взглядом. Внутри не возникло ни злорадства, ни жалости. Абсолютное безразличие.
Дверной колокольчик зазвенел, впуская новую клиентку. Я улыбнулась ей.
— Добрый день! Чем могу помочь?
В тот вечер, закрыв магазин, я не отправилась домой. Села на скамейку в сквере, ела мороженое и наблюдала за заходом солнца.
Мне исполнялось сорок три года. И я была по-настоящему счастлива. Получила в подарок не просто себя.
Я обрела новую жизнь. Этот подарок оказался самым ценным.
А через год встретила замечательного мужчину, с которым помогаю растить его сына.
