Мы пили остывший чай, перебирая бумаги — счета, справки и официальные письма.
Внутри меня всё бурлило, не хотелось возвращаться к воспоминаниям, но память предательски выдавала образы: мамины упрёки, её завещание, уверенность Тамары, что мне достанутся лишь «остатки». — Помнишь, как мы делили тот полушубок в десятом классе? — неожиданно тихо спросила сестра.
Я лишь кивнула и рассмеялась — смех получился странным, одновременно нежным и горьким. — Всё как тогда.
Всё — тебе, а мне — крохи… Сестра вздохнула. — Я… была неправа.
Просто боялась остаться ни с чем.
А ты ведь тогда не обиделась по-настоящему, верно?
Я промолчала.
Видимо, подходящих слов не нашлось.
Потому что обида — это не дело одного дня, года или даже десятилетия.
Это целая жизнь.
И отпустить её — страшно.
Но ещё страшнее — хранить.
В тот вечер я впервые осознала, что не слабее, а сильнее.
Тишина между нами стала мягче — но другой она всё равно уже не будет.
