— Я отказываюсь от всего, — произнесла Тамара так тихо, что судья попросила повторить. — Повторите, пожалуйста. — Я отказываюсь от всех требований на имущество.
Пусть всё останется ему.
В зале воцарилась тишина.
Адвокат Алексея уронил ручку на стол, она скатилась и упала на пол.
Алексей, одетый в костюм, стоимость которого превышала её трёхмесячный доход администратора регистратуры, не смог скрыть улыбку.
Его компаньон, пришедший поддержать, тихо присвистнул.
Тамара снова села, посмотрела в окно — за стеклом колыхались голые ветки февраля — и сложила руки на коленях.
Судья зачитывала список: квартира в Одессе, загородный дом, автомобиль, накопления.
Всё переходило к Алексею.
Он слушал, выпрямившись, словно отличник, уверенный в пятёрке.
Тамара заметила, как он переглядывался с адвокатом, как барабанил пальцами по подлокотнику в ожидании.
Двенадцать лет брака подходили к концу полной его победой.
Так он считал.
Алексей вышел первым, не дожидаясь её.
Тамара видела, как он уже в коридоре достал телефон и быстро набирал сообщение, улыбаясь.
Она знала, кому он пишет — цветочнице Ольге, двадцатипятилетней девушке, которая делала ему букеты с записками и выкладывала каждый завтрак в соцсетях.
Тамара год наблюдала, как он тратит деньги на её подарки, как лжёт про командировки, возвращаясь с чужим запахом на воротнике.
Она не ревновала — просто считала. — Всё наше, детка, всё наше! — Алексей ворвался к Ольге через час после суда, подхватил её на руки.
Она визжала, целовала его в шею, спрашивала про квартиру, про дом, можно ли наконец сделать ремонт.
Он кивал, обещал, наливал игристое, чокался с ней.
В этот миг он ощущал себя победителем.
Сорок два года, и жизнь только начинается.
Ольга листала на телефоне фото интерьеров, указывала пальцем на экран, показывала диваны и люстры. — Она совсем не сопротивлялась? — спросила она, прихлёбывая из бокала. — Сломалась сразу, — усмехнулся Алексей. — Двенадцать лет я её тянул, а она даже не попыталась бороться.
Всегда была слабой.
Он налил себе ещё, выпил залпом.
Бизнес последние два года трещал по швам, но теперь можно продать дом, закрыть все долги и начать жить нормально.
С молодой женщиной, которая умеет радоваться жизни.
Не как Тамара — серая, тихая, постоянно недовольная.
Тамара сидела в кабинете нотариуса и смотрела на конверт.
Пожилой нотариус с усталыми глазами протянул ей ещё бумаги. — Несколько объектов недвижимости, земельный участок, сбережения.
Ваш отец оставил всё вам.
Он назвал сумму.
Тамара глубоко вздохнула — громко, словно всплывала после долгого погружения. — Он просил передать это лично, — нотариус указал на конверт.
Тамара взяла его, не вскрывая. — Можно я посижу здесь несколько минут?
Нотариус вышел.
Она открыла конверт дрожащими руками.
Письмо было написано неровным почерком.
Отец просил прощения.
Объяснял, что восемь лет назад к нему пришёл Алексей и пригрозил проблемами с недвижимостью, если он не прекратит общение с дочерью.
Отец испугался, решил, что так будет лучше, что Алексей успокоится.
Он писал, что думал о ней каждый день.
Что оставляет всё ей, чтобы она наконец могла жить свободно.
В конце: «Прости меня, доченька».
Тамара сложила письмо, вытерла лицо ладонями.
На улице шёл мокрый снег, она вышла и стояла под ним, не раскрывая зонт, пока волосы не промокли насквозь. — Смотри сюда, — Наталья положила перед Тамарой распечатки в кафе.
Тамара вчиталась в строки.
Три кредита.
