Сайт для Вас! — Оля, привет, дорогая!
Как у тебя дела? — голос свекрови по телефону звучал тепло, но привычно неискренне.
Значит, ей что-то нужно от меня.
Но я готова.
Я догадываюсь, что именно.
Я получила крупную премию — несколько миллионов.
Не просто «несколько», а ровно 4,7 миллиона гривен.
Чистыми.
После всех налоговых вычетов.
Эта премия была за проект, над которым я трудилась два года без выходных, почти без сна, постоянно в командировках и с нервными срывами.
Но я выдержала.
И теперь у меня есть не только деньги, но и уверенность: я сама распоряжаюсь своей жизнью. — Здравствуйте, Тамара Сергеевна, — ответила я спокойно, не давая интонации выдать раздражение. — У меня всё прекрасно.
А у вас? — Ох, Оля, у нас тут всё как-то… тяжело, — вздохнула она, и в этом вздохе я уловила полный набор: жалость к себе, намёк на мою «неблагодарность» и лёгкое упрёк в том, что я «отдалилась». — Что случилось? — спросила я, хотя уже знала ответ. — Ты ведь знаешь, что у нас дача в Подмосковье… Так вот, соседи подали в суд.
Говорят, что границы участка установлены неправильно.
Адвокат просит задаток — полмиллиона.
А у нас… у нас сейчас всё вложено в недвижимость, понимаешь?
Наличных нет.
Я чуть не рассмеялась.
У них — «нет наличных»?
У Тамары Сергеевны и её мужа — трёхкомнатная квартира в центре, дача с баней и бассейном, два автомобиля и счёт в швейцарском банке, о котором они считают, что я не в курсе. — Понимаю, — сказала я. — Очень жаль. — Оля… — голос стал мягче, почти ласковым. — Ты же у нас умница.
Успешная.
Может, поможешь?
Всего на время.
Мы потом вернём, честное слово. — А Алексей что говорит? — спросила я, хотя знала: Алексей молчит.
Он давно перестал быть моим мужем не только по закону, но и по духу. Это уже другой разговор. — Алексей… он сейчас в командировке, — запнулась она. — А вообще, он всегда говорит, что ты у нас — как дочь. «Как дочь» — это их любимая фраза.
Особенно когда им что-то нужно. — Тамара Сергеевна, — сказала я мягко, но решительно, — я не могу дать вам деньги.
Тишина.
Затем — лёгкий, почти неслышный скрежет зубов. — Почему? — спросила она, и в голосе уже не осталось ни капли «тепла». — Потому что я не ваш банк.
И не ваша страховка.
Вы — взрослые люди.
