Отец Игоря, Владимир Иванович, оказался человеком гораздо проще.
Он пожал мне руку, улыбнулся и даже отодвинул стул.
Однако его жена быстро поставила его на место одним лишь взглядом.
Первый час прошёл в напряжённой атмосфере.
Тамара Сергеевна задавала вопросы о моих родителях (умерли, когда мне было пятнадцать), о работе (подрабатываю репетитором), о месте жительства (снимаю комнату).
С каждым моим ответом её выражение становилось всё более недовольным. — И на что же ты живёшь, деточка? — она задала этот вопрос специально громко, когда принесли горячее. — Мне хватает стипендии и подработок.
— Хватает? — она рассмеялась. — На это платье из прошлогодней коллекции Зары хватает? — Мам! — Игорь сжал мою руку под столом. — Что значит “мам”?
Я имею право знать, кого ты привёл в нашу семью!
Кульминация наступила, когда подали десерт.
Тамара Сергеевна уже выпила три бокала вина и окончательно распустилась. — Знаешь, Ольга, — начала она с лукавой интонацией, — я уже всё о тебе выяснила.
Отличница, сирота, живёт на стипендию… Трогательно.
Но мой сын заслуживает большего, чем бедная девушка из общаги. — Мама, перестань немедленно! — Игорь вскочил из-за стола. — Сядь! — она рявкнула. — Я ещё не закончила!
Она повернулась ко мне: — Сколько необходимо, чтобы ты исчезла?
Пятьсот тысяч?
Миллион?
Назови цену.
В Одессе воцарилась тишина.
За соседними столиками перестали есть, все уставились на нас.
Официанты замерли.
— Я не продаюсь, — тихо ответила я. — Все продаются, деточка.
Просто у каждой своя цена.
Твоя, наверняка, невысока.
И тогда она схватила мою руку, заметив, что я потянулась к сумочке.
Похоже, решила, что я собираюсь убежать.
И выдала ту самую тираду про нищенку и охрану.
Игорь звонил мне всю ночь.
Я не брала трубку. Утром пришло сообщение: “Прости.
