Если Ольга ответит отказом — не стоит обижаться.
И, пожалуйста, не звоните ей по десять раз в день.
Если возникнет необходимость, мы сами сообщим.
Мама Ольги без слов кивнула.
Слёзы блестели и в её глазах. — Прости меня, доченька.
Я действительно хотела помочь.
Просто… я так переживала за тебя и за внучку.
Мне казалось, ты не справишься одна. — Мам, — Ольга протянула свободную руку и крепко сжала ладонь матери. — Я справлюсь.
Возможно, не сразу, возможно, будут ошибки.
Но это будут мои ошибки, мой опыт.
Позволь мне пройти через это.
Тамара Ивановна стояла, опустив взгляд.
Затем подошла к Ольге и неловко обняла её за плечи. — Извини, дорогая.
Я, правда, перестаралась.
Просто боялась, что ты совершишь те же ошибки, что когда-то сделала я.
Хотела тебя защитить. — Я понимаю, — устало улыбнулась Ольга. — И я благодарна.
Но, пожалуйста, поймите — здесь решения принимаю только я!
Понятно?
А мнение твоей мамы, — она взглянула на Игоря, — и других близких меня не касается! — она обозрела всех присутствующих. — Спасибо вам за опыт и советы.
Но последнее слово всегда будет за мной.
И за Игорём.
Потому что мы родители.
Обe бабушки кивнули.
Тамара Ивановна вытерла слёзы. — Нам, пожалуй, пора, — произнесла мама Ольги. — Ты устала, тебе нужно отдохнуть. — Да, — согласилась свекровь. — Мы пойдём.
Ольга, если что-то понадобится — звони.
Но только если сама захочешь.
Обе поцеловали Машу в макушку, обняли Ольгу и Игоря и вышли.
Квартира наполнилась тишиной — долгожданной и желанной.
Игорь обнял жену и дочку, прижал к себе. — Прости, — тихо сказал он. — Мне следовало вмешаться раньше.
Просто я не осознавал, как тебе тяжело. — Теперь понял? — Да.
И обещаю: никто больше не потревожит тебя.
Я сам поговорю с мамой и родственниками.
Объясню, что нам нужно время и пространство.
Ольга прижалась к нему, чувствуя, как напряжение постепенно уходит.
Маша замерла в её руках, и по расслабленности маленького тела было ясно — девочка тоже почувствовала, что шторм утих.
Следующие дни прошли удивительно спокойно.
Тамара Ивановна звонила раз в два дня, коротко интересовалась, как дела, и не настаивала на визите.
Мама приезжала по воскресеньям — помогала убирать, приносила еду, но не вмешивалась с советами.
Когда Ольга сама просила подсказать, как лучше поступить в той или иной ситуации, обе бабушки делились опытом, добавляя: «Но ты сама знаешь лучше.
Смотри по обстоятельствам».
Ольга всё ещё испытывала усталость.
Ночи оставались бессонными, Маша требовала постоянного внимания, и материнство продолжало казаться серьёзным испытанием.
Но теперь она ощущала, что действительно становится мамой — настоящей, самостоятельной, способной принимать решения.
Она учитывала советы врачей, читала книги, смотрела лекции, но главное — училась понимать свою дочку.
Улавливать нюансы её плача, распознавать, чего именно хочет малыш.
И с каждым днём это всё лучше получалось.
Однажды вечером, когда Маша наконец уснула после долгого укачивания, Игорь нашёл жену на кухне.
Она сидела с чашкой тёплого чая и просто смотрела в окно. — О чём размышляешь? — присел он рядом. — О том, что я справляюсь, — улыбнулась она. — Знаешь, я так боялась.
Боялась, что не смогу, что не пойму, что нужно ребёнку.
Боялась ошибиться.
А оказалось, материнский инстинкт — не миф.
Просто чтобы он проявился, нужна возможность.
Чтобы тебе доверяли.
И чтобы ты сама себе доверяла. — Ты замечательная мама, — Игорь поцеловал её в висок. — Маше повезло. — Нам всем повезло, — поправила Ольга. — И спасибо тебе, что поддержал меня тогда.
Что не стал защищать маму или оправдываться.
Ты просто встал на мою сторону. — Ты моя жена.
Ты мать моего ребёнка.
Конечно, я на твоей стороне.
Они молча допивали чай, слушая тихое дыхание Маши из соседней комнаты.
Впереди было ещё много бессонных ночей, сомнений и усталости.
Но теперь Ольга была уверена: она справится.
