Когда он ни разу не вступился. — Дмитрий, наша семья развалилась именно тогда, когда ты принял её сторону.
Когда промолчал в тот момент, когда она при гостях заявила, что я вышла за тебя из-за квартиры.
Когда не сказал ни слова в свою защиту.
Он молчал, отводя глаза. — Забери заявление. — Забери заявление.
Елена говорила твёрдо, почти приказывая. — Хватит уже мстить. — Хватит уже мстить. — Это не месть. — Это не месть.
Ольга распахнула дверь. — Это урок.
Для неё.
И для вас. — Это урок.
Для неё.
И для вас.
Они ушли, не поздоровавшись.
Ольга закрыла дверь, оперлась спиной о неё и медленно опустилась на пол.
Руки тряслись, но не от страха.
Оттого, что впервые за долгое время она открыто выразила свои мысли и не отступила.
Суд назначили через месяц.
Марина помогала с оформлением документов, подсказывала, что говорить и как вести себя.
Нина Петровна наняла адвоката — молодого человека с настойчивым голосом.
Ольга сидела в зале и слушала, как он описывал бывшую свекровь как заботливую женщину, которая просто переживала о сохранности ценных вещей.
Нина Петровна сидела с опущенной головой, изображая раскаяние, но когда судья задал вопрос о доказательствах, она подняла взгляд и встретилась глазами с Ольгой.
Тот самый взгляд — холодный, полный высокомерия.
Будто даже в зале суда она считала себя правой. — У вас есть документы на украшения? — спросил судья. — У вас есть документы на украшения? — повторил судья. — Это были фамильные вещи, переданные устно… — адвокат запнулся. — Это были фамильные вещи, переданные устно… — адвокат замялся. — Значит, никаких подтверждений нет? — Значит, никаких подтверждений нет?
Тишина. — И свидетелей передачи тоже нет? — И свидетелей передачи тоже нет?
Опять молчание.
Судья внимательно посмотрел на Нину Петровну. — Вы осознаёте, что незаконное проникновение в жилище — это уголовное преступление?
Это не просто семейная ссора, это именно преступление. — Вы осознаёте, что незаконное проникновение в жилище — это уголовное преступление?
Не семейная ссора, а преступление.
Нина Петровна молчала, губы её были сжаты в тонкую линию.
Приговор: условный срок, штраф и возмещение ущерба.
Немного, но достаточно, чтобы в её трудовой книжке появилась отметка.
Достаточно, чтобы коллеги узнали.
Достаточно, чтобы лицо её, выходившей из зала суда, выглядело поблекшим и постаревшим.
Когда они покидали здание, Нина Петровна прошла мимо Ольги, не взглянув.
Дмитрий и Елена шли за ней, мрачные и молчаливые.
Ольга стояла на ступеньках и смотрела им вслед.
Марина коротко сжала её руку. — Всё. — Всё. — Да.
Всё. — Да.
Всё.
Прошло три месяца.
Ольга так и не встретила Нину Петровну ни разу.
По рассказам общих знакомых, та переехала к Елене, работу потеряла — не вынесла пересудов на работе.
Однажды в супермаркете она столкнулась лицом к лицу с Еленой.
Та толкала тележку, полную продуктов, и остановилась, увидев Ольгу.
Пауза затянулась.
Ольга кивнула, собираясь пройти мимо, но Елена неожиданно заговорила: — Мама съехала от меня.
Не выдержала.
Постоянно всем недовольна, постоянно указывает, как жить. — Мама съехала от меня.
Не выдержала.
Постоянно всем недовольна, постоянно указывает, как жить.
Голос её звучал устало, без прежней жёсткости. — Раньше я этого не замечала.
Думала, что это нормально.
Что она просто заботится. — Раньше я этого не замечала.
Думала, что это нормально.
Что она просто заботится.
Ольга молчала. — Я не прошу за неё прощения.
Но хотела бы сказать… ты была права.
Тогда.
Права, что не уступила. — Я не прошу за неё прощения.
Но хотела бы сказать… ты была права.
Тогда.
Права, что не уступила.
Она развернула тележку и пошла дальше, не дожидаясь ответа.
Ольга осталась посреди овощного отдела и смотрела ей вслед.
Не с чувством торжества, не испытывая злорадства.
Просто с пониманием, что иногда люди учатся только на собственных ошибках.
Вечером она сидела у окна в своей квартире.
Новый замок тихо щёлкнул, когда она закрывала дверь.
Надёжный звук.
Правильный.
Телефон молчал.
Никаких звонков от Дмитрия.
Никаких сообщений от его родственников.
Будто их и вовсе не существовало.
