Сайт для Вас!
Алексей Иванович позвонил уже в третий раз подряд, и только с третьего звонка Ольга догадалась взять трубку. — Девушка, вы дома?
К вам пришли какие-то люди.
С инструментами.
Говорят, что вы потеряли ключи, а ваша свекровь их прислала. — Девушка, вы дома?
К вам пришли какие-то люди.
С инструментами.
Говорят, что вы потеряли ключи, а ваша свекровь их прислала.
Ольга застыла с телефоном у уха.
В голове словно выключили свет, будто кто-то выдернул провод. — Какие люди? — Какие люди? — Слесарь из ЖЭКа и ещё двое.
Нина Петровна с ними.
Сейчас дверь открывают. — Слесарь из ЖЭКа и ещё двое.
Нина Петровна с ними.
Сейчас дверь открывают.
Пальцы онемели.
Телефон чуть не выскользнул из рук.
Марина, сидевшая за соседним столом, подняла глаза от бумаг и внимательно посмотрела. — Что случилось? — Что случилось?
Ольга не ответила.
Она просто сидела, уставившись в одну точку, и не могла пошевелиться.
Марина встала, подошла, забрала у неё телефон и быстро выслушала сумбурные объяснения Алексея Ивановича. — Собирайся.
Немедленно. — Собирайся.
Немедленно. — Я не могу… мне нужно… — Я не могу… мне нужно… — Собирайся, говорю! — Собирайся, говорю!
Марина схватила сумку Ольги, швырнула ей куртку. — Я сейчас звоню в полицию, а ты выходишь.
Быстро. — Я сейчас звоню в полицию, а ты выходишь.
Быстро.
Ольга не могла вспомнить, как оказалась в машине.
Марина вела так, что на поворотах её бросало к двери. — Это взлом, понимаешь?
Ты должна быть там, когда приедут.
Иначе ничего не докажешь. — Это взлом, понимаешь?
Ты должна быть там, когда приедут.
Иначе ничего не докажешь.
Ольга кивнула, но внутри всё сжималось.
Полтора года она мирилась с придирками к посуде, упрёками за неправильные супы, насмешками в её адрес.
Нина Петровна умела говорить так, что каждое слово оставляло глубокий след.
Не крик и не скандал — просто холодное презрение, от которого хотелось провалиться сквозь землю.
И вот теперь она вламывается в квартиру.
В ту самую квартиру, что досталась Ольге от бабушки, единственное место, где можно было закрыть дверь и расслабиться.
Когда они выскочили из машины, на площадке уже стояли двое полицейских.
Слесарь, худощавый мужчина в мятых одеждах, прижимался к стене и бормотал что-то о недоразумении.
Двое парней, видимо, «помощники» Нины Петровны, отошли к лестнице. — Вы хозяйка квартиры? — спросил старший, коренастый мужчина с усталым лицом. — Вы хозяйка квартиры? — спросил старший, коренастый мужчина с усталым лицом. — Да. — Да. — Проходите.
Там женщина.
Говорит, что ищет свои вещи. — Проходите.
Там женщина.
Говорит, что ищет свои вещи.
Ольга переступила порог — и остановилась.
Комод в прихожей стоял распахнутым настежь, вещи рассыпаны на полу.
Шарфы, перчатки, старые квитанции — всё валялось кучей.
В спальне стоял шкаф с раскрытыми дверцами, а перед ним, на корточках, сидела Нина Петровна и методично перебирала стопки белья.
Она обернулась, увидела Ольгу — и даже не дрогнула.
Встала, отряхнула руки о юбку и посмотрела так, словно это Ольга вламывается к ней в дом. — Наконец-то явилась.
Я просто верну своё.
Ты прекрасно знаешь, о чём я. — Наконец-то явилась.
Я просто верну своё.
Ты прекрасно знаешь, о чём я. — Какое ваше? — Какое ваше?
Голос Ольги сорвался на полутоне. — Фамильные украшения.
Бабушкины серьги.
Я отдала их тебе на свадьбу, а ты спрятала. — Фамильные украшения.
Бабушкины серьги.
Я отдала их тебе на свадьбу, а ты спрятала. — Каких серёг?
Вы мне ничего не давали! — Каких серёг?
Вы мне ничего не давали! — Не ври мне в глаза. — Не ври мне в глаза.
Нина Петровна сделала шаг вперёд, и Ольга невольно отступила. — Думаешь, я не знаю, что ты их унесла?
Я всё вижу. — Думаешь, я не знаю, что ты их унесла?
Я всё вижу.
Марина встала рядом с Ольгой, твёрдо и спокойно. — Гражданка, вы незаконно проникли в чужое жильё.
Полиция здесь не случайно. — Гражданка, вы незаконно проникли в чужое жильё.
Полиция здесь не случайно.
Нина Петровна перевела взгляд на Марину — холодный, оценивающий. — А вы кто такая? — А вы кто такая? — Юрист.
И свидетель. — Юрист.
И свидетель.
Марина повернулась к полицейским. — Хозяйка квартиры не давала разрешения на проникновение.
Дверь открыта по требованию этой женщины, которая не имеет на это никаких полномочий.
