Украинская история
— Мамочка, я хочу есть! — Тамара потянула Марину за подол футболки, пока та перебирала пустые пакеты на кухне.
Марина подавила вздох. В холодильнике оказался всего лишь пакет молока и три йогурта — на троих детей.
— Сейчас что-нибудь придумаем, солнышко, — машинально погладила дочь по голове. — Сделаем бутерброды, хорошо?
— Но ты обещала макароны с сыром! — Тамара надула губы.
В этот момент на кухне одновременно появились Виктор и Катя.
— Ма-ам, ну когда же будем есть? — Катя обвила Марину за ногу.
Марина открыла шкаф: там оставалась половина буханки хлеба, немного масла и соль. Макароны были, но без сыра дети даже не взглянут на них.
В дверь хлопнуло. Алексей вошёл.
— Привет, — бросил он взглядом в пол.
Дети бросились к отцу, но он ловко увернулся и спрятался в ванной. Появился снова только к ужину — на тарелке лежали два бутерброда. Он молча съел их, запивая водой из-под крана.
— Нам нужно купить продукты, — протянула Марина список. — Самое необходимое…
Алексей мельком взглянул на бумажку. В его глазах мелькнула искорка стыда, но быстро погасла.
— Ладно, — буркнул он и исчез в спальне.
Марина осталась стоять с листком в руках. Это повторялось уже вторую неделю.
— Папа купит сыр? — спросил Виктор, заглянув ей в глаза.
— Конечно, — она улыбнулась натянуто.
В кармане зазвонил телефон.
— Дочка, как у вас дела? — встревоженным голосом спросила мать.
Марина вышла в коридор:
— Мам, я не понимаю… У нас ничего нет. А Алексей как будто отсутствует.
— Я сейчас приеду.
— Не надо, он…
— Просто я буду проезжать мимо. Оставлю у двери.
Через час долгожданный пакет решил проблему. В кармане лежал конверт с деньгами.
Ночью Марину разбудил скрип. На кухне сидел Алексей — пустой кошелёк и мёртвый экран телефона.
«Измена?» — думала она, но ничего не сходилось. Ни духов, ни странных звонков. Только эта пустота в его взгляде.
Она вспомнила, как три месяца назад они выбирали отели у моря. Как он приносил детям конфеты, а ей — полевые цветы. А потом что-то сломалось…
Телефон Алексея зазвонил. Он вздрогнул, схватил аппарат, но не ответил. Просто смотрел на экран, пока звонок не прервался. Потом опустил голову на руки.
Марина вернулась в постель. Её душила холодная тревога. Начались звонки. Что происходит с мужем? И главное — как завтра накормить детей?
По кухне распространился запах свежего супа — спасительный мамин пакет с продуктами не дал семье остаться голодной. Марина помешивала варево, украдкой наблюдая за детьми. Тамара увлечённо рисовала за столом, а младшие играли с подушками, строя подобие крепости.
— Мам, а папа скоро прийдёт? — не отрываясь от рисунка, спросила Тамара.
— Как обычно, вечером, — ответила Марина, но рука с ложкой дрогнула.
Вчера она заметила странность — ботинки мужа были удивительно чистыми. Без малейшей уличной грязи. Будто он никуда и не выходил. Но тогда зачем уходить из Кременчуга?,— Оленька, проследи за братиком и сестрёнкой. Я быстро сбегаю в магазин.
Выбежав на улицу, Марина поспешно осмотрелась. Лёгкий дождик капал по пустынному двору. Вдали мелькнула знакомая фигура. Держась на расстоянии, она стала сопровождать мужа.
Алексей двигался неторопливо, иногда останавливаясь перед витринами. Ни к метро, ни к остановке — просто брёл без определённой цели.
Спустя двадцать минут он свернул в сквер Яремче и устало присел на скамейку. Марина укрылась за деревом. Мужчина вынул телефон, взглянул на экран и тяжело выдохнул.
Он провёл там почти час неподвижно. Потом также медленно поднялся и пошёл дальше.
Вернувшись домой, Марина ощущала тяжесть в душе. Теперь она не сомневалась — в их жизни происходит нечто тревожное.
Вечером Алексей вернулся «с работы». Он съел суп и неожиданно похвалил его. Поиграл с Виктором. Казалось, прежний муж вновь рядом — если не обращать внимания на его тусклые, безжизненные глаза.
Когда дети уснули, Марина набралась смелости. Сердце бешено колотилось, дыхание сбивалось.
— Алексей, подожди… Куда ты на самом деле ходишь днём?
Он застыл в дверном проёме, не оборачиваясь:
— На работу. Что случилось?
— Я видела тебя сегодня. В сквере на Яремче.
Алексей медленно повернулся к ней. На лице отразилась странная смесь страха и облегчения.
— Я… не хотел тебя огорчать, — внезапно он ударил кулаком по стене, заставив Марину вздрогнуть. — Чёрт! Просто не мог сразу признаться!
— Признаться в чём, Алексей?! — она подошла ближе.
— Я без работы! Уже два месяца! — вырвалось у него. — Всё наше отделение сократили…
Марина почувствовала, как подкашиваются ноги. Два месяца… Казалось целая вечность.
— Почему молчал?!
— А что я мог сказать? — ярость вспыхнула в его глазах. — «Привет, дорогая, я теперь никому не нужен»? Искал работу каждый день! Везде получал отказ!
— Но ты уходил…
— Потому что не мог смотреть, как ты открываешь пустой холодильник! — голос сорвался на крик. — Мне стыдно, понимаешь? Я глава семьи, а мои дети голодают! Все сбережения ушли на провальный проект…
Марина приблизилась:
— Мы могли бы справиться вместе…
— Я думал, скоро исправлю ситуацию, — Алексей повалился на кровать, закрыв лицо руками. — Обещали помочь с трудоустройством. Обещали! А потом… просто прекратили отвечать на звонки.
— А с последними деньгами?
— Попытался вложить… Просчитался. Рассылал резюме. Ходил на собеседования. Но экономистов моего уровня не берут, а на более низкие позиции не берут — боятся, что уйду.
Он поднял воспалённые глаза:
— Я не мог тебе признаться. Не мог сказать, что подвёл всех вас.
— А те звонки?
— Коллекторы… — голос задрожал. — Занял деньги, когда всё началось. Думал ненадолго…
Мир вокруг Марины поплыл. Они не просто без денег — они в долгах. Всё это время он играл роль, а они голодали.
— Почему не доверился мне? — губы дрожали.
— Потому что я никчёмный неудачник, — выдохнул он с такой горечью, что у Марины сжалось сердце. — Всю жизнь обещал вас защитить… И не смог.,— Мы справимся, — сказала она машинально.
— КАК?! — вскочил Алексей, глаза его горели бешеным огнём. — Мы стоим на грани пропасти! Я не в силах накормить собственных детей!
Его крик разбудил Катю. Из детской послышался испуганный плач.
— Прекрасно, — сквозь стиснутые зубы произнесла Марина, выходя из комнаты.
Она прижала к себе рыдающую Катю, хотя внутри всё бушевало от злости. Когда дочь успокоилась, Марина вернулась к мужу, который сидел, скрючившись, на краю кровати.
— Нам следует обсудить всё спокойно, — твёрдо заявила она, усаживаясь напротив. — Без криков и истерик.
Алексей медленно поднял глаза:
— О чём вообще можно говорить? О моей никчёмности? О том, что я не способен обеспечить семью?
— О том, что ты мне не веришь, — её голос дрогнул. — Уже два месяца, Алексей. Два месяца ты играл эту роль, пока дети спрашивали, принесёт ли папа еду.
К счастью, мама помогала — никто не оставался голодным.
Он вздрогнул, словно получил удар.
— Я твой муж. Мы обещали быть вместе и в болезни, и в здравии. Помнишь?
— Я хотел защитить вас, — едва слышно прошептал он.
— От чего? От правды? — покачала головой Марина. — Ты не защитил. Ты заставил нас мучиться в догадках. Всё это время я думала, что ты нас разлюбил, что у тебя кто-то другой…
— Никогда! — резко наклонился вперёд Алексей.
— Теперь я ясно вижу ситуацию. Но было бы проще услышать правду сразу.
Наступила тишина. Из детской доносилось ровное дыхание спящих детей.
— И что теперь? — наконец спросил он.
— Теперь решаем проблему вместе, — Марина взяла его за руку. — Сколько мы должны?
Алексей озвучил сумму. Значительную, но не критическую.
— Хорошо. Завтра позвоним моим родителям. Они помогут с первым взносом.
— Нет! — резко отдернул руку Алексей. — Я не стану просить подачки у твоих родителей.
— А у коллекторов можешь? — жёстко спросила Марина. — Послушай, ты можешь дальше строить из себя гордого орла и допустить, что мы погибнем. Либо признаешь, что иногда нужно просить помощи. Выбирай.
Алексей смотрел на неё, словно впервые замечая.
— Не хочу стать тягостью.
— Тягость — это когда опускаются руки, — ответила она. — Ты настроен бороться?
— Конечно! — в его взгляде загорелся огонёк. — Я готов на любую работу. Но никто не берёт.
— На любую? — пристально взглянула Марина. — Совсем на любую?
Он запнулся:
— Только не стройка и разгрузки. Спина…
— Я помню про твою спину, — прервала она. — Речь о доставке. Помнишь Сергея, шурина Кати? Он в службе доставки работает. Говорил, им постоянно нужны люди.
— Курьером? — поморщился Алексей. — С моим образованием?
— С твоим образованием мы сидим без денег и без еды, — решительно сказала Марина. — Выбирай: либо временно доставка, либо продолжаем играть, пока нас не выставят на улицу.,Она поднялась со стула и вышла, ощущая, как гнев переплетается с обидой. На кухне набрала стакан воды. Руки слегка дрожали.
Следующие дни прошли в напряжённом молчании. Алексей проводил время, уставившись в стену, а Марина металась между детьми, сдерживая слёзы. Запасы материальных средств уменьшались. Будущее казалось туманным и безрадостным.
На четвёртый день Алексей проснулся на рассвете. Принял душ и надел чистую рубашку. Несмотря на бледность, был собран:
— Я пойду, — произнёс он у двери. — Постараюсь найти хоть что-нибудь.
Он поцеловал Марину в лоб — впервые за несколько недель. Обнял каждого ребёнка. Тамара засияла от счастья:
— Папочка снова с нами!
В его глазах заблестели слёзы.
Марина не стала выяснять, куда он направляется. Она просто наблюдала, как дверь закрывается, с тревогой и надеждой одновременно.
День тянулся мучительно долго. Она играла с детьми, готовила из оставшихся запасов, постоянно взглядывая на телефон. Ни звонков, ни сообщений.
Вечером, когда тревога стала невыносимой, раздался щелчок замка. В дверях появился Алексей — уставший, с пятнами грязи на одежде, но глаза горели надеждой.
— Меня взяли в доставку, — сказал он, доставая из кармана мятые купюры. — Пока немного. Но это начало.
Он протянул деньги:
— На еду.
Алексей застыл в прихожей, словно виноватый школьник:
— Прости меня… Пожалуйста.
Марина молчала долго. Внутри её охватывали обида, злость, облегчение и, да, любовь. Наконец тихо произнесла:
— Я люблю тебя. Но мне нужно время… Давай постараемся всё исправить.
Алексей молча кивнул, и по его щеке покатилась слеза. В тот момент дети выбежали в коридор, окружив отца со всех сторон.
— Пап, ты принес макароны? — спросил Виктор, глядя ему в глаза с надеждой.
— Завтра обязательно принесу, — присев на корточки, ответил Алексей. — И ещё много всего вкусного.
Катя уже обвилась у него на шее, а Тамара скакала рядом:
— Нарисуешь мне принцессу? Как раньше?
— Нарисую, — улыбнулся он. — Обещаю.
Его взгляд, пробиваясь сквозь детские головы, встретился с Мариным. В его глазах отражались раскаяние, благодарность и твёрдое намерение исправить ошибки.
Марина ощутила едва заметное изменение. Проблемы никуда не делись — долги остались, работа была временной, доверие требовало времени. Но впервые за долгие недели в их Кременчуге стало по-настоящему тепло.
Поздним вечером, уложив детей спать, они сели за кухонный стол — не как враги, а как союзники, разрабатывающие план спасения. Подсчитали долги, распланировали бюджет, обсудили возможную помощь родителей — строго временную, с чётким графиком возврата.
Алексей поделился впечатлениями о первом рабочем дне:
— Тяжело, больше, чем я ожидал. Но знаешь… — он сделал паузу, — там хорошие люди. Один парень — бывший финансовый директор. Говорит, что так перебивается уже полгода, но семья не голодает.
— Ты справишься, — Марина положила руку на его. — Мы справимся.
Она наблюдала, как ему трудно менять привычный образ — из успешного менеджера в простого курьера, как нелегко было избавиться от гордости. Но он старался.
Телефон Алексея загудел по-новому — приложение доставки сообщило о новых заказах. Это была новая реальность. Временная — но их общая реальность.
— Я хочу, чтобы ты знала, — перед сном сказала Марина. — Для меня важнее не деньги, а то, что мы честны друг с другом. Что мы вместе. По-настоящему.
В ту ночь они уснули, не разжимая рук. Впереди были ещё трудности. Но главное — они снова стали семьёй, готовой встретить любые испытания плечом к плечу.
