Это была ложь.
Боль в спине не проходила.
Особенно мучила ночами.
Но Тамара Петровна решила твёрдо: не стоит жаловаться.
Никому.
Если они узнают о её страданиях, это станет дополнительным поводом.
Очередным аргументом, чтобы заявить: «Видишь, мама, тебе необходим уход, а мы не в состоянии помочь, у нас работа, у нас Вова».
Поэтому лучше… После ухода Игоря Тамара Петровна принялась рассматривать старые фотографии.
Вот она с мужем, молодые, на морском берегу.
Вот Игорь — маленький мальчик в чепчике, возрастом около года.
Вот выпускной у Игоря.
Вот их свадьба.
Каждая фотография — часть её жизни.
Её дом.
Её семья.
Она представила себе чужую комнату в пансионате.
Суровые стены.
Незнакомые лица.
Режим питания, сна, прогулок.
Как в больнице, только навсегда.
И слёзы потекли по щекам сами собой. — Боже, — прошептала она, — только не это.
Только не это.
На следующий день она решила взяться за дело.
Если они считают её беспомощной, она докажет обратное.
Тамара Петровна встала рано, оделась и отправилась в магазин.
Взяла сумку на колёсах, но всё же несла пакеты в руках.
Пусть соседи видят, что она справляется.
В магазине закупилась продуктами на неделю.
Это далось ей с трудом, но она стиснула зубы.
Поднимаясь по лестнице, она двигалась медленно, останавливаясь на каждом пролёте.
Пот струился по спине.
Рука, та самая сломанная, ныли от тяжести.
Но она дошла.
Открыла дверь своим ключом и рухнула на стул в прихожей.
Сердце бешено колотилось, и перед глазами потемнело.
Тамара Петровна сидела неподвижно около двадцати минут, пока дыхание не нормализовалось. «Я справилась, — думала она. — Я всё ещё могу.
Я не беспомощная».
Но страх не исчезал.
Он сидел внутри, словно чёрный комок, и с каждым днём становился больше.
Через неделю позвонила подруга Светлана.
Они дружили со времён института.
Светлана жила в другом районе, но иногда созванивались. — Валь, как ты? — спросила Светлана. — Недавно встретила Галину, она рассказывала, что её сына племянница устроила бабушку в какой-то частный дом престарелых.
Представляешь?
Женщине восемьдесят лет, а её отдают в чужие руки.
Тамара Петровна слушала молча. — Скажи, — продолжала Светлана, — как такое возможно?
Это же родная бабушка!
А они говорят: «Нам некогда, у нас работа».
Будто деньги важнее человека.
Слушай, а твой Игорь как?
Не собирается ли он тебя куда-то поместить? — Нет, — соврала Тамара Петровна. — Всё нормально.
Но после разговора тревога усилилась.
Она подошла к окну и смотрела на двор.
Дети играли на площадке.
Женщина выгуливала собаку.
Обычная жизнь.
А внутри у неё всё сжималось от страха перед тем, что может случиться.
В субботу Игорь вновь приехал.
Один, без Натальи.
Сказал, что хочет помочь разобрать антресоли, там накопилось много старых вещей.
Тамара Петровна насторожилась, но молчала.
Они вместе открыли антресоль.
Там действительно лежали коробки с обувью, одеждой, какими-то бумагами.
Игорь доставал коробки, Тамара Петровна перебирала содержимое.
Он взял очередную папку — и случайно уронил её.
Бумаги рассыпались на полу.
Тамара Петровна помогала собирать их.
И тут заметила.
Глянцевая брошюра.
На обложке — улыбающиеся пожилые люди за чашкой чая.
Крупными буквами написано: «Пансионат для пожилых людей.
Комфорт.
Забота.
Уважение».
Внутри — фотографии комнат, столовой, зала для занятий.
