– Мама, мы хотели с тобой кое-что обсудить, – произнёс Игорь, снимая куртку в прихожей.
Тамара Петровна застыла с чайником в руках.
Вот оно.
Начинается.
Когда взрослые дети говорят «нам нужно поговорить», ждать чего-то хорошего не приходится.
Она медленно поставила чайник на плиту и повернулась к ним. – Проходите, проходите, – произнесла ровным голосом. – Чай будете?
Наталья, невестка, первой прошла на кухню.
Она была в новом пальто, с аккуратно уложенными волосами.
Тамара Петровна невольно провела ладонью по седым волосам, собранным в простой пучок.
Когда-то и она выглядела так.
Молодой.
Ухоженной. – Мам, не надо чай, лучше сядь с нами, – предложил Игорь, пододвигая стул.
Но Тамара Петровна уже раскладывала чашки.
Её руки слегка дрожали, и она раздражалась на эту изменчивую дрожь.
Ещё месяц назад, после падения и перелома руки, она стала сильнее.
Врачи уверяли, что это временно.
Но дрожь не проходила. – Мама, знаешь, у Ирины, моей коллеги, мама недавно переехала в современный пансионат, – начала Наталья. – Представляешь, там всё устроено для пожилых.
И медсестра круглосуточно, и разные занятия, и диетическое питание.
Она теперь даже английский изучает!
Тамара Петровна поставила чашки на стол чуть резче, чем хотела.
Одна из них звякнула об другую. – Вот как, – произнесла она лишь это.
Игорь косо посмотрел на жену с упрёком.
Наталья либо не заметила, либо сделала вид, что не заметила. – Да, там действительно неплохо.
И главное — безопасно.
Ирина говорит, что её мама после инсульта, так там всё приспособлено.
Поручни повсюду, пандусы, кнопка вызова в каждой комнате. – Пейте чай, он остынет, – сказала Тамара Петровна и села на стул у окна.
Она смотрела на них обоих и думала: вот оно, началось.
Игорь отвёл взгляд.
Наталья улыбалась приветливо, но в этой улыбке было что-то натянутое.
Как у социального работника.
После их ухода Тамара Петровна долго оставалась на кухне.
За окном темнело.
Март выдался холодным, и ветер стучался в стекло, словно пытаясь попасть внутрь.
Она осмотрела свою кухню.
Этот стол с мужем приобрели ещё в восемьдесят третьем году.
Эти занавески она сама сшила, когда Игорь поступал в институт.
На стене висел календарь с фотографией внука Максима.
Каждый уголок здесь хранил воспоминания. «Современный пансионат», – проговорила она вслух и горько усмехнулась.
Она знала, что это значит.
Соседку Людмилу Ивановну в прошлом году дочь «устроила» в такой пансионат.
Сначала говорили: на время ремонта в квартире.
Но ремонт закончился, а Людмила Ивановна осталась там.
Вернулась лишь однажды, на Новый год, да на два дня.
Была тихой, потерянной.
Глаза пустые.
А в феврале умерла.
От тоски, как сказала другая соседка, тётя Надежда.
Тамара Петровна поднялась и подошла к серванту.
В нижнем ящике лежала старая шкатулка.
Она открыла её.
Деньги.
Пятнадцать тысяч, что удалось сберечь с пенсии за последний год.
Она пересчитала купюры и спрятала их глубже, под стопку старых фотографий.
На чёрный день.
На тот самый чёрный день, когда придётся съехать из квартиры и снимать комнату где-нибудь, лишь бы не в «пансионате».
В течение следующих двух недель Игорь звонил ежедневно.
Интересовался здоровьем, не нужна ли помощь, не вызвать ли врача.
Тамара Петровна отвечала коротко: всё в порядке, ничего не требуется, справляюсь.
А потом они приехали снова.
На этот раз с Вовой, внуком.
Мальчик обнял бабушку и побежал в комнату играть на телефоне.
Игорь остался на кухне. – Мам, я тут подумал, – начал он осторожно. – Может, стоит укрепить перила в подъезде?
А то они шатаются, и ты могла бы снова упасть. – Не упаду, – быстро ответила Тамара Петровна. – Или вот, – продолжил Игорь, – можно в ванной поручни установить.
Такие специальные, чтобы было удобнее вставать.
Она молча наливала чай.
Поручни.
Перила.
Особые приспособления для пожилых.
Всё это означало одно: её считают слабой.
А слабых отправляют в дома престарелых. – Мне ничего не нужно, – сказала она тихо, но решительно.
Игорь вздохнул.
Молчал.
Потом осторожно спросил: – Мам, как ты себя чувствуешь после перелома?
Рука болит? – Нормально. – А спина?
Ты же говорила, что спина побаливает. – Всё прошло.
