– Кто это у тебя там мужским голосом разговаривает? – спросила Тамара строго, словно дочери было пятнадцать, а не тридцать. – Так, выключай телевизор.
Ма, что ты хотела? – Ольга явно спешила закончить этот разговор. – Ничего.
Мне с тобой нужно поговорить.
Серьёзно! – Тамара подчеркнула последнее слово.
Ольга закатила глаза.
Она не испытывала особой любви к матери, поэтому и видеться не рвалась. – Может, по телефону? – Нет.
Жди, вечером буду, – сухо сказала Тамара и повесила трубку.
Как же это похоже на маму: не спрашивает, а просто ставит перед фактом. – Игорь, – позвала Ольга, бросая телефон на кровать. — Что случилось? — спросил он, выходя из кухни с двумя чашками кофе. — У тебя такое лицо, будто призрака увидела. — Почти, — Ольга с благодарностью приняла чашку. — Мама звонила.
Она собирается приехать вечером.
Игорь кивнул с пониманием.
За четыре месяца их отношений он уже успел выслушать немало историй про Ольгину семью. — Хочешь, я останусь? — предложил он. — Поддержу морально.
И вообще, ты обещала научить меня готовить тирамису… Девушка потрясла головой: — Не сегодня.
Мне надо со всем этим разобраться… Призраки прошлого Воспоминания напоминают старые фотографии — края со временем выцветают, а самые яркие моменты остаются четкими, словно произошли вчера.
Ольге было двенадцать, когда родители приняли решение развестись.
Но даже спустя годы она помнила тот вечер до мельчайших деталей: желтый свет старого торшера, запах маминого борща на кухне и гнетущую тишину, опустившуюся после слов Владимира: «Нам нужно поговорить».
Наташа, младшая сестра Ольги, уже спала в своей комнате, прижав к щеке любимого плюшевого зайца.
Ольга же сидела за столом, делая вид, что занимается уроками, но на самом деле прислушивалась к каждому слову, доносящемуся из кухни. — Я больше так не могу, Елена, — говорил Владимир. — Мы оба понимаем, что это давно уже не семья, а только её подобие. — Ах, значит, подобие? — мамин голос прозвучал звонко, как хрусталь. — А про детей ты подумал?
О них ты вспомнил?
Звякнула чашка, упав на кафельный пол.
Ольга вздрогнула, но осталась неподвижной.
В такие моменты лучше было оставаться незаметной. — Именно о детях я и думаю, — устало ответил отец. — Им нужны счастливые родители, а не вот это всё. — Счастливые родители? — мама горько рассмеялась. — Конечно, теперь ты станешь счастливым.
Наверняка уже и замену мне нашёл?
Ольга зажала уши руками, но все равно слышала каждое слово.
Родители развелись.
Отец не стал настаивать на продаже квартиры и тихо съехал, забрав свои скромные вещи.
Сначала исчезла его любимая кружка с отколотой ручкой, потом старое кресло, в котором он читал газеты по выходным, затем книги — целая полка опустела, обнажая выцветшие обои.
Наташа делала вид, что не замечает этих перемен.
Она полностью ушла в свой мир, где отец был предателем, а мать — жертвой.
Отец снял комнату в старом доме на окраине Гадяча.
Ольга приезжала к нему каждую неделю, если мама не находила очередную «неотложную» причину оставить дочь дома.
Девочка садилась на продавленный диван, подаренный сердобольными соседями, и рассказывала о школе, о прочитанных книгах, о том, как Наташка опять устроила истерику из-за того, что мама не купила ей новый телефон. — А ты? — спрашивал отец, внимательно глядя на дочь. — Как ты справляешься?
Она пожимала плечами, не умея объяснить, что научилась жить в двух мирах одновременно.
В одном она была послушной дочерью, которая старалась учиться и не доставляла маме лишних забот.
В другом — молчаливым наблюдателем, который запоминал каждую деталь, каждую фальшивую интонацию матери, каждый момент, когда Наташа выбирала легкий путь манипуляции вместо искреннего разговора. – Опять у этого предателя была? – ворчала Тамара каждый раз, когда Ольга возвращалась домой.
