Каждый день я возвращался мыслями к тому разговору, когда она сидела за столом и рассказывала про опухоль.
Неужели всё было ложью?
Ведь она говорила так искренне, так убедительно.
Слёзы были настоящими.
Или же она просто играла на чувствах?
Наталья заметила моё беспокойство. – Андрей, может, подать в суд?
Тебе же есть кто подтвердит, что ты ей деньги давал. – Какие свидетели?
Я же один ходил в банк и лично передавал ей деньги.
И расписки никакой нет.
Ничего не осталось.
А как потом доказать, что я что-то вообще отдавал?
Она просто скажет, что не получала никаких денег, и всё.
– Так нельзя.
– Закон есть.
– Закон только для тех, кто расписки берёт, – ответил я. – А я оказался наивным доверчивым человеком.
По ночам я не мог сомкнуть глаз.
Лежал и прокручивал в голове всё заново.
Вспоминал детство.
Как мы с Олей спали в одной комнате, на раскладушках.
Как я защищал её от мальчишек во дворе, когда они её дразнили.
Как она вышивала мне платок на свадьбу, с древним узором, работала над ним полгода.
Этот платок я берег до сих пор.
Неужели всё это ничего не значит?
Неужели деньги важнее всего?
Я понимал, что семейные долги всегда связаны с риском.
Все ведь знают, что дать брату или сестре кредит — значит рисковать потерять их.
Но я думал, мы другие.
Мы настоящая семья.
Как же сильно я ошибался.
Спустя месяц позвонила Тамара. – Андрей, у меня был инфаркт.
Моё сердце сжалось. – Мам, ты где?
В больнице? – Уже дома.
Говорят, что лёгкий.
Но звоню тебе не из-за этого.
Оля приезжала. – К тебе? – Да.
Узнав о моём инфаркте, она сразу к нам приехала.
Два дня сидела рядом.
Делала уколы, готовила.
Плакала.
Говорила, что не должна так переживать.
Я ей сказал, что волнуюсь из-за вас.
Что вы поссорились с сестрой из-за денег, и мне больно на это смотреть.
Я молчал.
– Она сказала, что скоро вернёт деньги.
Виталий сейчас на новой работе, первые месяцы зарплата маленькая, но потом всё наладится.
Она обещала. – Она уже обещала, – тихо произнёс я. – Сынок, я не оправдываю её.
Она поступила неправильно.
Но она раскаивается.
Я это вижу.
После разговора с мамой я долго сидел на кухне.
Курил, хоть бросил три года назад.
Предательство в семье — это не просто потеря денег.
Это потеря доверия.
Теперь я не мог ни в кого верить.
Даже иногда с подозрением смотрел на жену, когда она говорила о деньгах.
Я понимал, что это неправильно, но внутри что-то сломалось.
Наталья старалась меня успокоить. – Может, она действительно вернёт.
Подожди ещё немного. – Вернёт, не вернёт, – отвечал я. – Уже не имеет значения.
Важно, что она могла так поступить.
Солгать, исчезнуть, заблокировать.
Прошло полгода.
Я почти смирился.
Похоронил эти деньги в глубине души.
Ремонт отложили на неопределённый срок.
Наталья больше не поднимала этот вопрос.
И вдруг раздался звонок.
Незнакомый номер. – Алло? – Андрей, это я.
