Тамара подняла глаза, ответила на его приветствие робкой улыбкой и лишь спустя мгновение отвела взгляд.
Он выглядел великолепно: высокий, с прямым, словно вылепленным мастером, носом, как будто скульптор сначала вложил в него всю свою мастерство, а затем, чуть небрежно, приступил к прорисовке всего лица.
Стройный и внушительный Игорь с густыми темно-русыми волосами прекрасно знал себе цену — природа не поскупилась на него.
Ему недавно исполнилось тридцать.
Жизнь он вел легко, никому и ничем не обременённый.
С лёгкостью заводил знакомства с девушками, так же легко расставался и вскоре забывал о них.
Тамара же оказалась той, кого проще найти, чем потерять.
С тех пор она всегда была рядом, наивная и радостная, словно ребёнок.
Может, это следствие её профессии?
Работая музыкальным воспитателем в детском саду, она всегда приходила с собой, наполненная музыкой и забавными высказываниями чужих детей.
Её неугомонная энергия сначала восхищала, но затем начала пугать: казалось, вот-вот она прикажет: «А теперь, возьмёмся за ручки и… Жил-был у бабушки серенький козлик…» — и он, такой симпатичный, с обаятельной улыбкой, с готовностью начнёт петь и прыгать козликом, излучая радость жизни.
Скакать Игорь не хотел и не умел.
Он трудился менеджером среднего звена в небольшой фирме, и при знакомстве с долей сарказма называл себя именно так.
Тамара в таких терминах не разбиралась и не стала уточнять.
О работе он рассказывал редко, просто трудился, проявляя присущую ему природную лень, не строя карьерных планов.
Жил, как получалось, без чётких целей.
Сначала Тамара тянула его в театры, на концерты и выставки, но, услышав от него: «Не хочу, я устал», — сразу же уступала и предлагала просто прогуляться.
Однажды они услышали радостный детский голосок: «Здравствуйте, Нина Викторовна!» Игорь не сразу понял, когда Тамара повернулась и помахала малышу рукой. «Надо же», — улыбнулся он.
Для него она всегда оставалась просто Тамарой.
Иногда после прогулок они заходили к ней в однокомнатную квартиру.
Взяв бутылку хорошего вина, проводили уютные вечера при свечах, слушая приятную музыку и произнося веселые тосты, в которых Игорь был мастером, когда был в настроении.
Тамара не отличалась особой фантазией — её тост всегда звучал одинаково: «За нас!» — говорила она проникновенно, не отводя взгляд от его зелёных глаз, в которых играли золотистые огоньки.
Как-то она пришла в том самом платье в горошек, и Игорь действительно начал считать горошины, но не дойдя до середины, сбился и… Он и не подозревал, что эта шутка может так его завести!
Позднее он подарил Тамаре красивый зелёный халат с белым горошком, в который она сразу же переоделась в его комнате, и в коммуналке словно появился кусочек луга с белыми одуванчиками.
Иногда Игоря охватывало желание заняться чем-то активным: решив накачать мышцы, он купил спортивный тренажёр, занимался несколько месяцев, а потом ему это надоело, и он забросил тренировки.
Теперь этот громоздкий тренажёр — с широкими поручнями и сиденьем — занимал целую четверть комнаты и служил просто шкафом.
Шкаф оказался удобным — не нужно даже открывать дверцы, достаточно было набросить вещи сверху.
Тамара приходила и приводила всё в порядок.
Так они жили, имея по отдельности два жилья.
Казалось бы, что может быть проще, чем объединить их квадратные метры и создать своё маленькое гнездышко, уютный семейный мир, наполненный весёлым топотом детских ножек? Так думала Тамара и ждала… Ждала уже третий год, пока Игорь созреет.
Но он зрел очень медленно и с нежеланием.
Он привык к свободе, к независимости и не желал расставаться с внутренним комфортом.
Да и само слово — «ответственность» — не вызывало у него особого энтузиазма.
