Каждое утро начиналось с горечи чая, в котором чувствовался привкус пустоты.
В какой-то момент я заметила в себе странное осознание: ведь раньше у меня была настоящая жизнь.
Не пекарня и не этот бизнес, который на деле оказался чуждым мне.
Раньше была мечта.
Тёплым летним вечером, сидя на скамейке у дома, я снова разложила перед собой старую кипу конвертов и осторожно достала пожелтевшую студенческую тетрадь. «Библиотекарь — это не просто профессия, а призвание…» — писала я когда-то в сочинении.
Мне так нравилось прятаться за книжными полками, рассказывать наивные детские истории маленьким читателям, дарить советские открытки на Новый год.
Жизни было много — времени не хватало.
И вдруг, внезапно и решительно, словно кто-то подтолкнул меня: почему бы не попробовать?
Не быть просто «братом сестрой», не оставаться второй или третьей тенью, а проявить себя, реализоваться в своей профессии, заняться своим делом.
Никому ничего не доказывая — жить для себя и для тех, кому это действительно нужно.
Я поднялась и подошла к поцарапанному телефону, набрала номер районной библиотеки. — Здравствуйте, это Тамара Сергеевна… Узнали?
Я тут подумала… Может, у вас найдётся подработка?
Я могу вести кружок, чинить книги… Да и детям читать тоже люблю.
Наш местный библиотекарь — Надежда Петровна, ветеран книжного дела и поклонница вязанных воротничков, тихо произнесла: — Тамара… Сергеевна?!
Конечно помню!
Ах, как здорово, что вы позвонили… Нам сейчас очень нужна помощь, особенно с детьми и кружками.
Людей не хватает.
Да и книги ремонтировать — золотое дело!
Приходите хоть завтра.
Я положила трубку и несколько секунд стояла, крепко сжав пальцы.
Всё менялось — именно сейчас, в эту светлую июньскую ночь.
Вот он — шаг, за которым непременно последует что-то новое.
Утро выдалось мягким, почти праздничным.
Я, как в юности, уложила волосы, надела самое светлое платье — то голубое с нежными цветочками по подолу, и длинные серьги, которые всегда носила по особым случаям.
Для Звенигородки, наверное, это было слишком, но мне было всё равно: пусть думают, что хотят!
Это моя новая глава.
Библиотека встретила меня запахом пыли, полыни и чего-то детского — словно конфетный фантик застрял между книжными полками.
На стеллажах царил привычный беспорядок, полки слегка прогибались под тяжестью книг.
У входного стола сидела сама Надежда Петровна в тёмном платье и, заметив меня, улыбнулась искренне. — Ой, как хорошо, что вы пришли! — Она хлопнула по коленям, поспешив навстречу. — Тамара Сергеевна, у меня для вас работа мечты!
Мальчишки из лицея хотят записаться в кружок, а я ничего не понимаю ни в фэнтези, ни в современных авторах… Да и с ремонтом книг… Вот посмотрите, какие экземпляры — жалко выбрасывать! — Давайте попробую, — ответила я, почувствовав лёгкое волнение в голосе. — Я люблю работать руками… и читать тоже… Так всё и началось.
Каждый день открывал для меня что-то новое.
Я привыкала быть нужной хотя бы немногим, но искренне — тем, кто приходил за книгой и чаще всего за словом.
Дети, девушки, мальчики, даже пожилые — всё, как в старых фильмах, где библиотека была центром жизни.
Я устраивала литературные вечера, конкурсы на лучшее письмо герою книги, читала вслух сказки.
В конце дня, уставшая, но счастливая, садилась за стол, клеила корешки старых томиков и думала: «Вот оно, моё место.
Пусть и не хлеба…».
Однажды, когда уже приближалась осень, в дверь вошёл Игорь.
Я едва узнала его.
Он стоял в дверях растерянный, какой-то измученный.
Казалось, что жизнь тоже не пощадила его за эти месяцы. — Тамара… Можно? — Он говорил почти шёпотом.
Я кивнула, указывая на кресло у окна. — Раньше я думал, что всё получится, если идти напролом, — вдруг выдохнул он, опустив руки. — Делал всё правильно — а вроде как нет.
Хлеб — хлебом, а смысл куда-то улетучился… Бесконечные бумаги, нервы, люди — и никто не доволен.
Пекари уходят, когда не ценят… Вот сейчас снова сидел ночью над отчётами и понял: живу не тем.
Я молчала, слушая его… Видела, как у него сжались губы, запотели очки, и как дрожит палец на подлокотнике. — Ты, наверное, злишься на меня… — с трудом спросил он.
Я подумала… В глубине души осталось, да.
Но ушло то, что причиняло боль — потому что появилось нечто более важное: уверенность, что свой путь можно найти в любом возрасте.
И зачем злиться на родного человека, в конце концов?
Я протянула ему руку — просто, как в детстве. — Нет, Игорь.
Просто всё меняется.
Ты — хлеб, а я… книги.
Каждый на своём месте. — Прости меня, что не услышал тебя тогда, — тихо произнёс брат.
Я улыбнулась. — Всё хорошо.
