Тишину раннего летнего утра разорвал крик. Денис вскочил с кровати и выглянул в окно. Его жена, Алёна, стояла недалеко от забора, обхватив себя за плечи. Денис бросился к ней.
— Милая, что случилось? — крикнул он, оказавшись на крыльце, но подойдя ближе, увидел, что их мопс, Ларчик, околел. Кто-то убил беднягу, вскрыв ему живот.
Денис первым делом увёл жену, усадил её в беседке, и пытаясь унять дрожь, накинул ей на плечи свою рубашку.
— Посиди здесь, я мигом!
Он побежал в дом, открыл аптечку, накапал в стакан немного валерьянки, добавил воды, отнёс жене. После чего накрыл Ларчика первым подвернувшимся полотенцем.
Теперь Алёна сидела оцепенев, и только изредка вздрагивала. Ларчик был её любимцем, пёсику было десять лет, и он был дружелюбен ко всем, за очень редким исключением.
Набрав номер опорного пункта, что находился в пятнадцати километрах, Денис по телефону объяснил ситуацию. Но участковый, не видя особой срочности, сказал, что будет ближе к вечеру. Он жил в той же деревне, только ближе к лесу.
Похоронив Ларчика, Денис вернулся к жене.
— Как ты? — спросил, коснувшись её плеча. Она подняла на него заплаканные глаза:
— Я хочу уехать, Дэн, пожалуйста! Сегодня Ларчик, завтра мы… прошу тебя, уедем! Прямо сейчас соберем вещи!
— Тогда те, кто убил нашего Ларчика победят. Ты хочешь так просто сдаться, показать этим ублюдкам, что насилием можно добиться желаемого?
— Мне всё равно! — она уткнулась в грудь мужу, и он ощутил что она снова дрожит.
Он обнял её, зарывшись в лицом в её волосы, пообещал:
— Мы обязательно уедем, но только после того, как я найду и накажу тех, кто убил Ларчика и заставил плакать мою любимую, — он поцеловал её в макушку, — ну всё, всё… всё будет хорошо!
Когда Алёна немного успокоилась, Денис пошёл к единственному человеку, с кем он успел подружиться за полгода проживания в К* — Николаю Игумнову.
Как все деревенские жители Игумновы вставали рано, так что разбудить их Денис не боялся.
— Доброе утро! — громко крикнул Денис, открывая калитку, — есть кто дома?
Четверть участка занимали хозяйственные постройки и большой тёплый сарай для животных. Оттуда, вытирая руки о передник, вышла жена Николая, Лидия.
— Доброе утро, сосед. С чем пожаловал? — скороговоркой спросила она, — проходи, садись, молока налью.
— Спасибо, — Денис прошёл в глубь двора где стоял самодельный стол и две лавки по бокам, — а где же сам?
— Да скоро вернётся, пошёл травы кроликам накосить, — отозвалась Лидия и ушла в дом. Оттуда она вынесла стакан молока, и поставив перед гостем, села напротив, наблюдая, как он пьёт.
Но Денис, сделав глоток поставил стакан на стол. Он не любил козье молоко.
— Что? — тотчас насупилась Лидия, — не нравится? Это самое свежее, вчерашней дойки!
— Я растягиваю удовольствие, — схитрил Денис, — молоко отличное, спасибо!
— А! Ну так пей на здоровье, я ещё налью! — сразу заулыбалась Лидия.
— А вы утром ничего не слышали? — спросил Денис, снова взявшись за стакан.
— Слышали! Будто птица какая, или зверь… так закричала! Пронзительно! Но один раз, — обмахиваясь фартуком, ответила соседка, — вы тоже слышали?
Денис кивнул.
Солнце поднималось всё выше, жара становилась нестерпимой. Скрипнула калитка, и появился Николай, с огромной корзиной полной травы, а на спине ещё и короб. Косил он по-старинке, обычной косой.
— О, да у нас гости! — радостно воскликнул он, увидев Дениса, — я
сейчас, обожди минутку!
Вскоре он вернулся и сев с Денисом за одну скамью, сказал негромко:
— Ну, чего там у тебя стряслось? Люди говорят, Алёна твоя кричала. И мы слышали… неужто правда она? Крик такой… жуткий.
— Какие люди говорят? — сощурил глаза Денис, — наверное те, что вспороли брюхо моей собаке и перебросили её через забор?
— Эх, сразу видно, что ты городской, — покачал головой Николай, — разве теперь сыщешь, кто первый сказал, что кричала именно твоя жена? Это же деревенское радио!
— Может быть, это самое радио в курсе, кто убил Ларчика?
— Слушай, друг, я про собаку только от тебя сейчас услышал. Говорят, что ты сам решил поучить свою жену, будто бы, — Николай замялся, — приревновал её к одному из деревенских.
— Что за бред? — Денис ушам своим не верил, — вы что тут все, белены объелись?
— Денис, ты на меня-то не злись. Я так не думаю, потому что знаю, что это не так. Я, между прочим, так и сказал мужикам, сказки мол!
— Ладно, пойду пожалуй, — встал с места Денис, — не хочу надолго Алёнку свою оставлять.
— Вы заходите к нам вечерком, как жара спадёт! Я самовар поставлю, — крикнул ему вслед Николай.
— Не знаю, как получится, — пожал плечами Денис.
Когда он вернулся домой, Алёна собирала чемоданы. Снимала с вешалок одежду, аккуратно расправляла и складывала.
— Что ты делаешь? — пытался он её остановить, — зачем эти чемоданы?
— Пусть стоят собранные. Не дадут нам жизни здесь, — сказала она, — нас ненавидят, мы чужаки.
— Но ведь мы так долго искали, выбирали место! Вспомни, сколько объездили, ведь это лучший вариант! И дом крепкий, относительно новый, и места красивые, и вода чистая и воздух! Неужели мы испугаемся какого-то придурка, которому мы не понравились?
Жена села на кровать. Плечи её упали, голова поникла.
— Один человек… и один человек способен испортить жизнь огромному количеству людей, не то, что нам с тобой. Таких только могила исправит, объяснять, а тем более наказывать, бесполезно. Мы лишь ещё больше озлобим его… или их.
Она вздохнула и продолжила собирать вещи. Вечером, как и обещал, заехал участковый, Алалыкин.
— Ну-с, — сказал он, потирая руки, — чем угощать будете?
Супруги переглянулись.
— Чай? Кофе? — смутившись, предложила Алёна.
— Давайте кофе! И чай! И к чаю чего-нибудь, я весь день не ел, мотался туда-сюда, устал, как чёрт, — он снял фуражку и провёл рукой по красной бритой голове.
Пока Алёна занималась приготовлением угощения, Денис рассказал участковому об утреннем происшествии.
— Что ж, пойдём посмотрим, — с готовностью встал Алалыкин, — показывайте, где ваш Ларчик.
— Но… мы его похоронили, — обернувшись, сказала Алёна. Муж звонил вам с утра, на улице жара, мухи… зрелище тоже… на глаза у неё при воспоминании о несчастной собаке навернулись слёзы.
— Жена верно говорит. Я звонил с утра. Но я сфотографировал, перед тем как закопать. Вот, — он протянул участковому телефон.
— Ой, — едва взглянув, отвернулся Алалыкин, — и ливер наружу выпустили… Мне жаль, но это не пойдёт в качестве доказательства. Нужно было посмотреть, измерить… не похоже, что это перекинули через забор.
— Если хотите, мы можем осмотреть место. Там вмятины на траве и кровь на заборе. Я нарочно не стал стирать до вас.
— Э, кровь, допустим, можно было после нанести, — нимало не смущаясь, Алалыкин взял у оторопевшей от его наглости Алёны поднос с бутербродами, и сложив два бутерброда в один, откусил.
Его глаза смотрели на хозяев весело. Клацайте зубами, дорогие граждане, а ничего-то вы мне не сделаете. Аз есмь власть!
Поев-попив, Алалыкин икнул и подобрел.
— Ребята, — сказал он проникновенно, — Христом Богом прошу, уезжайте.
Никак не ожидавшие такого поворота супруги снова переглянулись.
— Жена уже чемоданы собрала, — сказал Денис, но я, пока не узнаю, чьих это рук дело… я не уеду. Я упрямый.
— А, если скажу тебе, уедешь? — откинулся на спинку стула участковый, — зубочистку дай.
— Если скажете… значит, вы знаете, кто стоит за этим преступлением? — Денис протянул участковому зубочистки, и тот взяв одну, закусил её.
— Каким преступлением? — усмехнулся участковый, — на деревне убийство животного — не преступление. Людей убивают, а тут какая-то собачонка! Извините, мадам, — поклонился он в сторону Алёны, которая, казалось, хотела убить его взглядом.
— Я уеду, если назовёте мне, кто за этим стоит, — сказал Денис.
— Хорошо! — кивнул Алалыкин, — хозяйка, завари-ка нам ещё чаю, но покрепче, покрепче! Не жалей заварки! Я попытаюсь объяснить.
К тому моменту, как Алёна заварила новый чай, Алалыкин, казалось, заснул. Но это было не так. Обхватив свою чашку ладонями, он спросил:
— Вас не удивила… цена, которую вы заплатили за дом и участок в двадцать пять соток? При том, что и то, и другое, в отличном состоянии — дом крепок, участок ухожен?
— Но… мы отдали хорошие деньги за всё это, — уверенно сказала Алёна, ища поддержки у мужа, но Денис повёл себя странно, и ответил:
— Удивила! Но продавец нас заверил, что снижение цены обусловлено срочностью, и ничем больше.
— Конечно, — сделав глоток чая, покачал головой участковой, — скажи они вам правду, вы бы ни за что не купили этот дом.
— А что здесь не так? — спросил Денис, — неужели здесь раньше было старое индейское кладбище?
— Смешно, — осклабился участковый, но нет, — ещё до революции жила семья Атмановых. Муж с женой и дети. Шесть душ. Вот уехал глава семейства на заработки в город, не было его три месяца, а как вернулся, глядь, а детей нет.
Жена, словно заговорённая, на вопрос где дети, одно твердит: не знаю, мол. Пригорюнился Атманов, смотрит, а из-за заслонки ленточка цветная торчит. Он за неё потянул и увидел, что в печке доченька, самая младшенькая сидит, глазками хлопает. Одна она осталась: схоронилась там.
Рассказала она папке, что к ним дядька тёмный стал ходить, и всех детей, одного за другим извёл! Атманов схватил жену, стал пытать, правда ли, а она знай себе смеётся! Озверел он тогда и хватанул жену по голове топором! Упала она, мёртвая, мужу под ноги, а смех-то не прекращается… обернулся Атманов, а то дочка его смеется, заливается, да смехом не детским, сатанинским… он и её по голове хватил…
А тут как раз дети его вернулись, по грибы они ходили, и увидели батюшку в крови и с топором. Дети-то испугались, побежали, сказали мужикам… те явились убийцу скрутить, а Атманов у них на глазах повесился… сняли его с петли мужики, он это всё им и рассказал… на каторгу пошёл, там и сгинул… А люди с тех пор считают эту землю проклятой.
— Это всё очень страшно… и захватывающе, но при чём тут мы? — спросил Денис, — у того тёмного, что убил нашего пса, фамилия есть?
— Да пойми ты, я ж толкую тебе, пока не жил тут никто, всё было тихо, спокойно. Но стоит тут кому поселиться, начинаются тут разные дела, словно новые жильцы зло подпитывают! Так что тот, кто убил вашего Шарика, как лучше хотел, уж ты поверь. Чтоб уехали вы, и избежали встречи со злом! Все, кто после тут пытались обосноваться, или умирали, или становились погорельцами… уезжайте, послушайте доброго совета!
Когда участковый ушёл, было почти темно. Супруги молчали.
— Что делать будем? — спросил жену Денис, — мне кажется, ты права, надо уезжать.
— Ну уж нет, — сказала, глядя на свежий холмик в саду, Алёна, — разозлил меня этот мент. Он что нас, за дураков держит?
— Алёнка! Наконец ты пришла в себя! Теперь мы их точно выведем на чистую воду! — он хотел её обнять, но она отстранилась:
— Сначала ты расскажешь мне, дорогой, во сколько нам обошёлся этот дом на самом деле!
— Алёна, прости… я хотел сказать тебе, но не решался. Действительно, это предложение было весьма заманчивым, дом с участком стоил почти в половину дешевле, чем остальные. Зато мы машину смогли взять получше.
— Ясно, — было видно, что Алёна злится, — значит, «сменеджерил», а меня не спросил? А ведь мне так приглянулся тот домик в Колюпаново!
— Ну, здесь-то дом лучше, и места в самом деле красивые, — тихо сказал Денис.
— Ага, только соседи #нутые! — вздохнула Алёна, — ладно, пошли спать!
