Фотография Алексея была одна — улыбающийся, самоуверенный.
И вдруг меня осенило.
Я ввела дату его рождения.
Папка раскрылась.
В ней находился всего один файл — «Проект „Бессмертие“».
Это был не просто набор бумаг.
Передо мной лежал его подробный и холодный дневник.
План.
Философия.
Десятки страниц, где он с безжалостной точностью описывал создание своей подпольной империи.
Он называл семьи «филиалами», а детей — «активами».
Наша с Игорем семья была обозначена как «Прикрытие-1» или «База». «Для легализации крупных доходов и свободы перемещений, — писал он, — нужна безупречная репутация на родине.
Жена-домохозяйка, сын, квартира в центре — идеальный фасад.
Они — моя страховка, моя точка возврата, куда я всегда могу прийти уставшим героем».
Я читала вслух.
Игорь слушал, и цвет лица его побледнел.
В файле содержалось всё.
Названия офшорных компаний.
Счета на подставные имена.
Схемы вывода средств.
Имена тех, кто ему помогал.
И «вишенка на торте» — брачный контракт, который он заставил меня подписать сорок лет назад, назвав «формальностью для прописки».
Документ, по которому мы с сыном в случае его смерти оставались без ничего. — Он… он продумал всё, — прошептал Игорь. — Каждый шаг. — Он не учёл одного, — ответила я, закрывая файл. — Своей смерти.
И того, что архив попадет ко мне. — Мама, нам нужно… нам нужно это уничтожить, — голос Игоря дрогнул. — Сожги это.
Пожалуйста.
Никто не должен узнать.
Это… позор.
В этот момент что-то изменилось.
Его слова — «уничтожить», «позор» — стали последним толчком.
Сорок лет я жила в тени, была удобной и незаметной.
Была «прикрытием».
И вот теперь мой собственный сын предлагает мне продолжить эту роль.
Скрыть правду, чтобы сохранить иллюзию.
Иллюзию чего?
Порядочного отца?
Счастливой семьи?
Хватит. — Нет, — сказала я.
Мой голос прозвучал настолько решительно, что Игорь вздрогнул. — Ничего уничтожать не будем.
Я схватила телефон с открытым файлом. — Что ты делаешь? — в его голосе прозвучал испуг. — Мама, не смей!
Ты хочешь пойти в суд?
Против кого?
Против призрака?
Против фонда с лучшими адвокатами мира?
Нас раздавят!
Нас сочтут сумасшедшими! — Я не собираюсь судиться.
Суд — это долго и грязно.
Я намерена вести переговоры.
Я нашла в контактах номер «Юрист».
Без имени.
Просто функция.
И нажала кнопку вызова.
— Мама, положи трубку! — Игорь сделал шаг вперёд, попытался выхватить телефон.
Я отстранилась.
Взглянула на него так, что он застыл.
В моих глазах уже не было ни печали, ни растерянности.
Там было нечто иное.
То, чего он никогда не видел во мне.
И чего я сама не подозревала.
— Ты боишься позора, Игорь? — спросила я тихо. — А я прожила сорок лет в нём, даже не осознавая этого.
Твой отец создал мир, в котором для нас с тобой не было места.
Он стер нас.
Так вот, я не позволю ему этого сделать.
На том конце провода ответил мужской, спокойный и безэмоциональный голос. — Слушаю.
Я глубоко вздохнула. — Здравствуйте.
Меня зовут Татьяна.
Я — официальная вдова Алексея.
И я знаю всё.
О семьях.
О детях.
О фонде.
И о «Проекте „Бессмертие“».
На том конце провода на мгновение воцарилась пауза, которая показалась мне оглушающей. — Думаю, нам стоит встретиться, — продолжила я, глядя прямо в испуганные глаза сына. — И не только нам с вами.
Я хочу собрать всех.
Всех его жен.
Всех его детей.
