Ехала я как-то в поезде и разговорилась с соседкой по купе.
— Я Вас не знаю, но почему-то хочется доверить свою тайну, как будто знаю Вас давно. Вы не осудите меня за болтовню?
Я, конечно, успокоила молодую женщину, улыбнулась ей в ответ:
— Это же очень приятно, когда при разговоре время летит быстро, и не заметим, как доедем до пункта назначения. – При этом она широко улыбнулась. Улыбка сделала ее лицо еще прекраснее.
— Ездила к родителям на дачу, где они проживают каждое лето. Домик им достался от бабушки. Место удивительное. Поселок расположен на берегу лесной речки. Я наслаждалась уединением. Каждое утро спускалась к речке и бросалась в невидимую за туманом воду. Затем наблюдала за происходящим вокруг меня: вот дикий голубь сел в траву, вот иволга свистит, словно в дудку, по влажной от росы тропинке проскакал заяц…Это ли не счастье? Я уже перестала отпуск проводить на море. Здесь я наедине с природой и чувствую, что все внутри меня наполняется каким-то изобилием.
В эту поездку меня практически отправил муж. Есть один вопрос к родителям, который мучает на протяжении всей моей жизни.
– Тут она вроде как будто запнулась и посмотрела прямо мне в глаза: стоит ли доверять многолетнюю тайну.
– Муж уверял, что это самое подходящее время, потому что родители в таком возрасте, где, может, каждый день на счету. Не могут они унести на тот свет тайну появления меня в их семье.
Сомневаться в том, что я у них приемная, начала давно. Мне, наверное, было лет двенадцать. Как-то в школе на перемене мы поругались с одной девочкой, и она в гневе выкрикнула: детдомовская! Это слово задело за живое.
Эта минута до сих пор в моей памяти. После занятий долго бродила по знакомым улицам, переваривая услышанное в мой адрес. Придя домой, благо, родители были еще на работе, перерыла все документы, надеясь найти подтверждение, что я приемная.
Ничего, кроме свидетельства о рождении, не нашла. Но все равно это событие наложило отпечаток на всю мою жизнь. – Женщина встала и подошла к окну, опершись руками на столик и устремив взгляд на меняющиеся за окном картинки.
– Меня любили, холили, лелеяли. Все самое лучшее – у меня. Каждый год, во время их отпуска, мы отдыхали на море, на выходных – в деревне. У меня никогда не было такого ощущения, что я им чужая. Помню, как мы с папой забирали маму с братиком, маленький сверток в байковом одеяльце, прямо из роддома. Были, разумеется, и наказания за небольшие проступки. Но за пределы «угла» в моей комнате они не выходили. Я даже не помню, чтобы на меня кричали или «поднимали руку».
Такое же отношение было и к брату. Мы с ним выросли в любящей семье, да и папа с мамой всегда жили дружно, без скандалов. Они и сейчас, как два голубка, до глубины души преданные друг другу.
Приехав в гости на сей раз, я долго подыскивала момент, чтобы узнать все о моем рождении. Если неправда, то не нанесу душевной травмы моим стариками, вместе посмеемся над моими бреднями. А вдруг… Кто знает, как они воспримут мои терзания, годами копившиеся в моей голове.
Как-то вечерком, в саду, под старой липой был небольшой навес для вечерних посиделок, пили чай. Родители вспоминали свое детство, проведенное в деревне, они оба здесь выросли. А встретились случайно в городе, когда учились, мама — на экономиста, папа — на электрофаке. Создали любящую крепкую семью.
Свадьба была с размахом, полдеревни гуляло на ней. Несколько лет прожили вместе, а детей бог им не дает. У обоих все анализы хорошие: врач им объяснила, что, вероятно, несовместимость крови, другой причины нет. Об ЭКО в то время они не слышали. И вот решили обратиться в Опеку с заявлением об усыновлении. Было одно условие – отказник, и обязательно из роддома, но соответственно, чтобы мать не была «алкашкой». Ни о каком накладном животе мама не думала.
Только ждала, когда же родится тот малыш, которому они с папой посвятят свою жизнь. В один прекрасный день им позвонили, что в роддоме отказались от девочки, назвали рост, вес, девочка здоровенькая, крепенькая. Маме этой девочки семнадцать лет, об отце неизвестно ничего.
Тут же мама берет в отпуск и ложится в больницу. Три дня она пролежала со мной, кормила из бутылочки. На выписке присутствовало много родственников, я видела эту фотографию в семейном альбоме.
За окном – небольшой городок. Множество торговых палаток разбито вдоль городского парка. Чуть поодаль машины с каким-то товаром. Моя соседка на минуту замолчала, видать, собираясь с мыслями.
— На работе у мамы,— продолжила она свою исповедь,— все удивились, откуда оформление отпуска по уходу за ребенком: ни живота, ни декрета. Больше всех старалась узнать подробности досужая кассир Татьяна. Это мама той девочки, с которой я поругалась.
Поэтому в ЗАГСе меня сразу записали под новой фамилией. И в графе отец и мать – вписаны мои родители. Через пять лет таким же образом вошел в нашу семью брат. Но мы с ним самые близкие люди, как в народе говорят: «не разлей вода». Все самое сокровенное и сейчас доверяем друг другу.
-Узнали всю правду о себе – не появилось желание найти биологическую мать. Сейчас это, мне кажется, модно, обращаются за помощью на передачи по телевидению, — поинтересовалась я.
— Нет, пока об этом и нет речи. Мои родители живы. Дай бог им прожить еще долгие годы. Наша обязанность теперь с братом вернуть им ту любовь, которой они окружали и дарили всю жизнь нам. Не передать словами мою благодарность людям, которые растили и воспитывали нас, как родных детей. Я даже сейчас не совсем осознаю, насколько глубока моя любовь к родителям. После этого разговора они стали для меня еще ближе и роднее, — закончила свой рассказ моя соседка, и лицо ее, мне показалось, посветлело и в глазах появились искорки какого-то вселенского счастья.
