Она воздвигла эти стены из своего терпения.
И вот, едва она убрала одну руку, вся конструкция обрушилась прямо на неё.
Утром на пороге её съемной квартиры-студии (откуда они узнали адрес?! Конечно, Владимир взломал её ноутбук) появилась Нина Васильевна.
Свекровь выглядела на удивление бодрой, хотя лицо её было покрыто маской скорби. — Тамара, очнись, — заговорила она с порога, даже не пытаясь войти. — Дети в школу не пошли.
Владимир не вышел на работу, у него давление.
Что ты творишь?
Ты хочешь их погубить? — Они взрослые, Нина Васильевна.
Павлику двенадцать, Владимиру сорок два.
Они справятся. — Справятся? — прищурилась свекровь. — Ирина плачет, говорит, что мать её исключила из жизни.
Ты осознаёшь, что сейчас разрушаешь им психику?
Девочке скоро поступать, а мать… сбежала!
Соседи спрашивают, где ты.
Что мне им ответить?!
Что ты бросила детей ради своего каприза?
Тамара взглянула на свекровь.
Та стояла, непоколебимая в своей правоте. — А почему вы не поинтересовались, как я? — тихо спросила Тамара. — Почему вы не спросили, почему я в парке вдруг остановилась и не могла идти? — Ой, не начинай, — досадливо махнула рукой свекровь. — У всех стресс.
Но ты — мать!
Ты — жена!
Это твой крест, твоя обязанность.
Сильные женщины не убегают, Тамара.
Сильные женщины выполняют свой долг до конца.
Возвращайся немедленно, пока Владимир не выписал тебя из квартиры-студии.
Он уже консультируется с юристом по поводу детей… — По поводу чего? — Тамара побледнела. — Он хочет лишить тебя родительских прав, — твердо заявила Нина Васильевна. — Раз ты ушла и оставила их в опасности, значит, ты ненадёжна.
Выбирай: или ты сейчас идёшь домой и просишь прощения на коленях, или больше не увидишь своих детей.
Мы об этом позаботимся.
Свекровь повернулась и направилась к лифту, цокая каблуками.
Тамара опустилась на пол у стены.
В голове пульсировала фраза Владимира: «Кому ты нужна… ты без этой семьи никто».
Они решили не просто вернуть её.
Они намерены уничтожить её, сломать её волю, чтобы она больше никогда не осмеливалась поднять голову от плиты.
Она взяла телефон.
Десятки пропущенных вызовов.
Сообщения от Владимира: «Я выставлю квартиру на продажу, доля детей там больше твоей, ты останешься на улице».
Сообщения от Кати: «Тамара, из-за твоего демарша Владимир не дал мне денег на тур, ты понимаешь, что испортила мне жизнь?!».
Мир сузился до размеров этой крохотной комнаты.
Тамара осознавала: если вернётся сейчас — это будет конец.
Настоящий конец её как личности.
Её запрут в этой «силе», словно в клетке, и будут мучить до самой смерти.
Но дети…
Как они смогли так быстро отвернуться?
Как поверили в эту чепуху?
Тамара провела сухой ладонью по лицу.
Взгляд упал на зеркало в прихожей.
В нём на неё смотрела женщина с испуганным взглядом.
Но где-то глубоко в зрачках начинал разгораться совсем иной огонь.
Огонь ярости, который она подавляла в себе пятнадцать лет. — Значит, война? — прошептала она своему отражению. — Хорошо.
Вы сами сказали, что я сильная.
Пора доказать, что это действительно так.
Она открыла ноутбук и начала набирать сообщение человеку, с которым не общалась семь лет.
Своему бывшему однокурснику, а теперь — одному из самых жёстких адвокатов по семейным делам.
В этот момент дверь студии содрогнулась от сильного удара.
Снаружи кто-то пытался выломать замок. *** Тамара сжала в руке кухонный нож — на всякий случай, и подошла к двери.
Удар повторился.
Замок жалобно зазвенел. — Тамара, открой!
Я знаю, что ты там! — голос был женский.
Высокий, срывающийся на истерику.
Совсем не голос свекрови.
Тамара резко распахнула дверь.
На пороге стояла эффектная блондинка.
Дорогое пальто было распахнуто, тушь размазана по щекам, в руках — огромный баул, из которого торчали…
Владимировы рубашки.
Те самые, которые Тамара гладила в прошлое воскресенье. — Забирай! — женщина швырнула баул у ног Тамары. — Забирай «своё сокровище» обратно, я больше не могу!
