Ольга подняла заплаканное лицо: — Откуда ты… — Я не глухой.
Я слышал ваши ссоры, видел, как папа огорчён.
Горло сжалось от стыда.
Десятилетний ребёнок заметил то, что она упорно игнорировала.
Ольга прижала сына к себе и набрала номер Алексея.
Длинные гудки звучали в её висках — один, два, три, четыре…
На пятом гудке она уже собиралась положить трубку, когда прозвучал усталый голос: — Да? — Лёша, прости меня, — слова вырвались сами собой. — Я ошибалась.
Только сейчас поняла…
Они просто использовали нас.
Тебя.
Я думала, что помогаю семье, а на деле…
Прости, я была слепой дурой.
Наступила тишина. — Лёша, вернись.
Пожалуйста.
Я больше никогда…
Обещаю — ни копейки без твоего согласия. — Ольга, — голос Алексея звучал утомлённо, — дело не в деньгах.
Речь о уважении.
О том, что ты меня не слушала.
Не считалась со мной. — Я знаю.
Я поняла. — Ольга всхлипнула, крепче прижимая Илью к себе. — Лёша, дай мне шанс.
Ради Ильи.
Он спрашивает, когда ты вернёшься.
Я не знаю, что ему ответить.
Пауза казалась бесконечной. — Ладно.
Вернусь.
Но, Ольга, если это повторится, это конец.
Без разговоров. — Не повторится.
Положив трубку, Ольга обняла сына обеими руками.
В душе стало одновременно легче и тревожнее.
Легче — потому что Алексей дал ей возможность исправиться.
Тревожнее — потому что она понимала: права на ошибку больше не осталось. *** Спустя неделю.
Ужин.
Картофельное пюре с котлетами, салат из свежих овощей — простая еда, но за столом были все трое.
Алексей рассказывал Илье о новом маршруте, мальчик смеялся над историей про кота, забравшегося в салон.
Зазвонил телефон Ольги.
На экране — «Мама».
Ольга взяла телефон и посмотрела на экран.
Алексей перестал жевать, напрягся.
Их взгляды встретились.
Ольга нажала кнопку отбоя и положила телефон экраном вниз. — Позже перезвоню, — сказала она мужу с улыбкой. — Расскажи ещё про кота.
Алексей медленно кивнул.
В его глазах мелькнули удивление, затем — уважение и облегчение.
Он протянул руку через стол и накрыл ладонь жены своей. — Так вот, этот рыжий бандит…
Илья рассмеялся.
За окном сгущалась тьма, на кухне горел тёплый свет, и впервые за долгое время в их доме воцарился покой.
Настоящая семья была здесь, за этим столом.
Всё остальное — потом.
