Раньше она могла бы отдать всё, чтобы вновь услышать эти простые рассказы.
Внезапно телефон зазвонил, прерывая тишину.
На экране замигало имя «Люба». — Олюсь, привет! — голос сестры прозвучал необычно оживлённо. — Представляешь, тут такая ситуация…
Девчонки собираются на выходные в Одессу, прямо горящая путёвка!
Всего двадцать тысяч на троих!
Ольга молчала, прижимая трубку к уху. — В общем, мне семь тысяч недостаёт.
Ты же поможешь?
Я так устала, так хочется хоть пару дней отдохнуть! — А как Максим? — бездумно спросила Ольга. — Да с мамой оставлю, он уже не малыш.
Так что переведёшь? — Люба, а те пятнадцать тысяч, что я на прошлой неделе дала?
Ты же говорила, что это на зимнюю одежду Максиму…
В трубке повисла пауза, потом Люба рассмеялась: — Ну, я пока не купила, отложила.
Зима же не наступит завтра!
А тут такая возможность…
Олю, ну почему ты такая холодная?
У тебя же Лёша — молодец, работяга, он всё потянет.
Вы же не обеднеете от семи тысяч! «Алексей всё потянет».
Эти слова звучали для Ольги словно удар по лицу.
В памяти всплывали его слова: «Я не банкомат!» Она вспомнила, как он приходил домой, сжимаясь от боли в пояснице, как глотал обезболивающие, чтобы наутро снова сесть за руль. — Ольга, ты меня слышишь?
Алло? — Люба, — голос Ольги дрожал, — а ты хоть раз задумалась, как Алексею достаются эти деньги? — Да откуда ты взялась с этими вопросами?
Он же мужчина, обязан семью содержать! — Свою семью!
Не тебя с мамой! — Ладно, не хочу здесь спорить.
Переведёшь или нет?
Ольга посмотрела на пустое место за столом, где обычно сидел её муж. — Нет. — Что?
Ольга повторила твёрдо: нет.
Езжай в Одессу на свои деньги.
В трубке раздались возмущённые возгласы Любы, но Ольга уже нажала кнопку окончания звонка.
Телефон тут же зазвонил снова — мама.
Затем опять Люба.
Ольга отключила звук и опустилась за стол, обхватив голову руками.
Лишь теперь, в этой глухой тишине, она осознала горькую правду.
Её семья — мать и сестра — воспринимали её не как дочь и сестру, а как источник денег.
А Алексей — безотказного работящего мужчину, который «всё потянет».
Они ни разу не интересовались её делами, не спрашивали о Илье, не предлагали помощь, когда Ольга болела гриппом.
Лишь брали, брали, брали…
А она?
Она, считая себя хорошей дочерью и заботливой сестрой, постепенно разрушала собственную семью.
Предавала мужа, который вставал в четыре утра и трудился до изнеможения.
Лишала сына, отказавшись от кроссовок и дополнительных занятий, чтобы отдать деньги «нуждающимся» родственникам.
Слёзы катились по щекам.
Ольга тихо плакала, стараясь, чтобы Илья не услышал.
Она плакала не из жалости к себе, а от осознания собственной слепоты.
Алексей не требовал многого — всего лишь уважения к своему труду и права голоса в семье.
Но она лишила его и этого, и того. *** Слёзы стекали по щекам, капая на клетчатую скатерть.
Илья встал со своего места, отложив учебник по математике.
Мальчик подошёл к матери неловкими шагами — он не привык видеть её такой разбитой.
Аккуратно обнял за плечи, его детские руки дрожали. — Мама, папа из-за бабушки и тёти Любы уехал?
Ольга подняла заплаканное лицо: — Откуда ты… — Я не глухой.
Слышал ваши ссоры, видел, как папа расстроен. Горло сжалось от стыда.
