Я люблю свою страну, причём делаю это не от отсутствия вариантов получше, не потому, что не вкусила морковки послаще.
Вкусила.
Я много езжу по миру, и моё представление о том, «как у них», основано не на киселёвщине, не на недельном отпуске «галопом по Европам», а на опыте довольно длительного пребывания в самых разных странах.
Мне очень нравится смотреть мир, но сердце моё принадлежит России. Я не скучаю ни по Парижу, ни по Риму. Я скучаю по Москве.
Однако это не мешает мне видеть, где и в чём мы лажаем. Скажу больше: возвращаясь домой, я особенно чётко вижу наши проблемы.
Хорошая новость: мы не лажаем глобально, в чём-то большом. Мы лажаем в мелочах. Плохая новость: в мелочах мы лажаем по сто раз на дню, в результате чего к вечеру чувствуем себя совершенно измотанными.
Мы преодолеваем мелкие трудности там, где их быть не должно. Делая это, мы живём в состоянии хронического стресса. Не острого, не болезненного, но постоянного.
Свежий пример из моей жизни — попытка оплатить поездку в метро картой.
Я не люблю наличку, часто у меня её просто-напросто нет.
Спускаюсь на днях в подземку. Бумажных денег в кошельке нет, но это меня нисколько не беспокоит. В конце концов, я же — в центре столицы самой большой страны мира. Я уверена, что могу расплатиться картой.
Ага, щаззз!
На станции — два окна продажи билетов: одно закрыто, хотя указанных на нём в часах работы перерыв не обозначен. Во втором сидит тётя, и оно даже снабжено аппаратом для приёма карт. Только вот аппарат этот упакован в целлофан: есть-то он есть, но им не пользуются.
Спрашиваю тётю:
— Как купить билет, если нет наличных денег?
— Ой, другая кассир ушла, а я не могу принять оплату картой, — отвечает. — Но вы не переживайте. Попробуйте оплатить через терминал.
Оборачиваюсь. Вижу пять красных, новеньких терминалов. Иду к ним. Вставляю карту. В ответ — тишина. Со вторым терминалом история повторяется. С третьим. С четвёртым.
Красные, новенькие, имеются в наличии. Один минус: не работают.
Возвращаюсь к тётеньке. Интересуюсь, когда вернётся напарница. Не знает.
Что остаётся делать? Выхожу из метро и гуглю ближайший банкомат, чтобы снять деньги.
Тополиный пух. Жара. Июль. Москва, твою мать!
Вроде, и немного времени потеряла, пока деньги снимала: минут 20, не больше. Казалось бы, ничего страшного.
Беда — в том, что такие «двадцатиминутки» случаются в России постоянно.
Например, в ресторанах. Хочешь выпить чашку кофе перед обедом? Скажи об этом официанту, и тебе, разумеется, принесут кофе. Где-то минут через 20. Вместе с супом. Борщ ведь положено запивать капуччино, разве нет?
Или взять, к примеру, государственные поликлиники. На прошлой неделе пришлось обратиться в одну. Крупнейшее учреждение с новейшим оборудованием. Врачи — золотые руки. Одна проблема: у них — «живая очередь».
Позвонить в регистратуру и записаться на приём нельзя. Записаться на приём, заполнив онлайн-форму, — нельзя. Всё, что можно, — это явиться на приём и сидеть под дверью в «живой очереди». Час сидеть. Два. Три.
И это — в Москве 21 века.
Я даже не знаю, как перевести словосочетание «живая очередь» на английский. Такого понятия сегодня во многих странах попросту нет.
Наши люди сидят в очереди, дёргаются, гадают, поглядывают на часы: успеют — не успеют попасть к доктору до того, как истечёт время, которое они выпросили у начальника на решение своих медицинских проблем.
Неужели это необходимо? Неужели нельзя внедрить приём по записи? Что за позавчерашний день в Москве 21 века?
И вот такой мелкой, но изматывающий тупости — масса. Никто не ценит ваше время. В ответ вы не цените ничьё время. Получается замкнутый круг постоянной усталости жителей целой страны.
Если я звоню в России в какую-то службу с проблемой, я внутренне готовлюсь доказывать, что у меня — действительно проблема.
Я не рассчитываю услышать искреннее: «Чем я могу вам помочь?»
Я готова к тому, что сейчас от меня попытаются отделаться. Я готова к тому, что сейчас мне будут объяснять, что мой медленный интернет — на самом деле, никакой не медленный, а уж если я с этим не соглашусь, мне расскажут, что проблема, скорее всего, — у меня, а не у них.
И так далее. И тому подобное. И так — до бесконечности.
И, вроде бы, мы умные. Вроде бы, продвинутые. Процент людей с высшим образованием в России действительно высок. Мы могли бы жить легко и хорошо и, как американцы, улыбаться друг другу. Но мы не улыбаемся, потому что мы — в стрессе: то терминал в метро не работает, то Интернет глючит, а от тебя отпихиваются, то в «живой очереди» сидишь, после чего идёшь в ресторан и запиваешь остывший борщ капуччино.
Расскажите о своей недавней тупой трудности, которой могло бы и не быть, если бы кто-то сделал свою работу хорошо.
