Раньше он так улыбался только ей.
Тамара замечала эти улыбки, и каждая из них казалась ей словно иголка под ногтем. – Пригласи ее на ужин, – однажды вечером сказала она, стараясь сохранить ровный тон.
Андрей оторвался от тарелки с борщом. – Кого? – спросил он. – Свою Ольгу.
Хочу с ней познакомиться.
Он застыл, держа ложку на полпути ко рту.
Борщ капнул и оставил красное пятно на скатерти. – Мам, может, не стоит?
Еще рано… – Рано? – Тамара приподняла бровь. – Ты с ней сколько уже?
Три месяца?
Четыре?
И считаешь, что рано знакомиться?
Андрей положил ложку.
Его аппетит явно испарился. – Просто…
Ну, не знаю.
Это как-то… – Как именно?
Ты стесняешься меня?
Или ее? – Никого я не боюсь! – Тогда приглашай.
Суббота, семь вечера.
Что-нибудь вкусное приготовлю.
Она видела, как сын смущается, пытаясь найти оправдание, но безуспешно.
В конце концов его плечи опустились, и он кивнул.
К субботе Тамара готовилась словно к бою.
Она тщательно обдумывала меню, подбирала вопросы, отрабатывала интонации перед зеркалом.
Молодая девушка, скорее всего.
Лет двадцати, максимум двадцати двух.
Ровесница.
Наверняка инфантильная, недалекая, с накачанными губами и наращенными ресницами.
Таких Тамара видела немало за свою жизнь.
Таких легко поставить на место, показать, кто в этом доме главный.
Пара колких замечаний, пару многозначительных взглядов – и девчонка побежит прочь, поджав хвост.
Тамара воображала себя грозной свекровью из сериалов.
Властной, контролирующей, не дающей невестке ни минуты покоя.
И эта роль ей нравилась.
Она заслужила ее.
Двадцать два года материнства давали ей право быть такой.
В субботу она накрыла стол белой скатертью, достала фарфор, который берегла для особых случаев.
Курица в духовке источала восхитительный аромат, салаты сверкали в хрустальных салатницах.
Все было идеально.
Вся ситуация находилась под контролем.
Звонок в дверь.
Тамара поправила блузку, проверила прическу и направилась открывать.
Плечи расправлены, подбородок немного приподнят, на губах – привычная улыбка хозяйки дома.
Дверь открылась…
На пороге стояла женщина.
Не девочка.
Настоящая женщина.
Ей было около тридцати пяти, возможно, чуть меньше.
Темные волосы уложены в элегантную прическу, на шее висела тонкая золотая цепочка с кулоном, платье было простое, но явно дорогое.
И глаза.
