Рекламу можно отключить. С подпиской «Дзен Про» она исчезнет из статей, видео и новостей. – Илья, ты мне наконец скажешь, или нет? – Тамара перехватила сына у двери его комнаты. – Я вижу, что ты куда-то пропадаешь.
Каждый вечер.
Иногда даже ночью.
Думаешь, я не замечаю?
Андрей застыл, рука осталась на дверной ручке.
Двадцать два года, а он так и не научился врать матери.
Или просто не хотел.
Тамара внимательно разглядывала его лицо, фиксируя каждую мелочь: румянец на скулах, взгляд, ускользающий в сторону, нервное касание пальцев по металлической ручке. – Мам, ну зачем ты опять это начинаешь… – Я не начинаю.
Я просто спрашиваю.
Разве я не имею права знать, с кем встречается мой сын?
Андрей выдохнул, плечи опустились.
Он всегда сдавался под ее напором.
Тамара знала это и умело выдавливала из него правду по капле. – Ее зовут Ольга, – наконец сказал он.
И тут Тамара насторожилась.
Не из-за имени.
Имя обычное.
А вот то, как он его произнёс.
Мягко.
Аккуратно.
Как будто бережно перебирал это слово на языке, словно оно было драгоценным камнем.
Губы чуть дрогнули, глаза на мгновение стали теплее, и всё его лицо словно засияло изнутри. – Ольга, – повторила Тамара, будто пробуя имя на вкус.
Горечь разлилась где-то в груди.
Андрей кивнул и всё же прошёл мимо неё в комнату.
Дверь закрылась тихо, но Тамара долго стояла в коридоре, глядя на белую стену с облупившейся краской у замочной скважины.
Ольга…
Значит, появилась какая-то Ольга.
И судя по тому, как её мальчик, её Илья, произносил это имя, между ними что-то серьёзное.
Тамара направилась на кухню и автоматически включила чайник.
Руки сами потянулись к чашке, к сахарнице, к заварке.
Привычные движения, а в голове – хаос.
Она двадцать два года была для сына всем.
Единственной значимой женщиной.
Отец ушёл ещё до его рождения, и Андрей рос только с ней.
Она одна поднимала его, недоспала, недоедала, отказывала себе во всём.
И теперь какая-то…
Ревность пронзила её под ребрами, острая и беспощадная.
Тамара прижала ладонь к груди, словно пытаясь унять боль.
Глупо.
Она же взрослая женщина, сорок пять лет, давно должна была быть готова к тому, что сын найдёт кого-то.
Но одно дело – осознавать это разумом.
Другое – принять сердцем.
Двадцать два года она была центром его мира.
Он делился с ней всем: первой двойкой, первой дракой, первым поцелуем с Леной из параллельного класса.
А теперь… теперь он скрывал от неё целую жизнь.
Чайник закипел, щёлкнул, отключаясь.
Тамара не двинулась с места… Следующие несколько дней она внимательно наблюдала за сыном.
Он уходил рано, возвращался поздно, постоянно переписывался с кем-то, улыбаясь экрану телефона.
Раньше так улыбался только ей. Тамара ловила эти улыбки, и каждая была как иголка под ноготь.
