Она не могла воскликнуть «жмоты», ведь сумма долга была озвучена при свидетелях.
Отрицать не имело смысла — вот же бумаги с её подписями.
Тётя Ольга, женщина простая и открытая, неожиданно усмехнулась: — А ну-ка, настоящий царский подарок.
Я бы на таком не отказалась.
Пусть кто-то мне ипотеку так закроет. — Вы… вы… — Ирина запыхалась. — Вы хотите меня опозорить?
При всех? — Мы же стремимся восстановить справедливость, — спокойно пояснила Тамара. — Саша, не сердись.
Но мужчина должен осознавать: долг нужно отдавать.
Теперь твоя мама свободна от долгов.
Это отличный старт для нового года.
Саша, хоть и избалованный, но сообразительный парень, перевёл взгляд с матери на тётю Тамару.
Он заметил, как лицо матери покраснело и исказилось, а дядя Лёша сохранял спокойное достоинство. — Пошли! — вскрикнула Ирина, схватив Катю за руку. — Ноги моей тут не будет!
Жмоты!
Задохнись своими бумажками!
Она схватила стопку документов из коробки, смяла их и бросила на пол.
Но тетрадь Тамара успела унять. — Саша, за мной! — рявкнула Ирина уже из прихожей.
Мальчик замер.
Он посмотрел на коробку, затем на дядю Лёшу. — Дядь Лёш, — тихо произнёс он. — А правда… сто пятьдесят тысяч?
— Правда, Саша, — кивнул Алексей. — И даже больше, если честно подсчитать.
Саша втёр нос. — Понятно.
Ну… с Новым годом.
Он потопал за матерью.
Дверь хлопнула, окончательно отсекая прошлую жизнь.
Нина Сергеевна тихо прослезилась, прижала платок к глазам. — Ну чего ты, мама, — Алексей подошёл и обнял старушку. — Всё правильно.
Давно пора было. — Жестоко как-то, — всхлипнула она. — Жестоко — это сидеть на шее и ногами болтать, — резко ответила тётя Ольга, накладывая себе салат. — Тамара, налей-ка мне вина.
Молодец женщина.
Уважаю.
Я своей снохе так же сделаю, а то привыкла деньги тянуть.
Тамара села на своё место.
Руки слегка дрожали, но на душе стало удивительно легко.
Как будто огромный, пыльный мешок, который тащила годами, внезапно исчез. — Давайте провожать старый год, — сказала она, поднимая бокал. — Пусть всё лишнее останется в нём.
За окном начал падать крупный, пушистый снег, укрывая следы Ирины, ведущие к воротам.
Прошло два месяца.
Февральская метель завывала в трубах, но в доме у Алексея и Тамары царила теплота.
Алексей чинил розетку в зале, Тамара пересаживала фикус.
Телефон Алексея зазвонил.
Появилось сообщение.
Он достал устройство, прищурился. — Кто там? — спросила Тамара, стряхивая землю с рук. — Саша, — Алексей усмехнулся про себя. — Пишет: «Дядь Лёш, я месяц листовки раздавал и снег у соседей чистил.
Накопил пятнадцать тысяч.
Какой монитор выбрать, чтобы недорогой, но хороший?
Посоветуй».
Тамара замерла с горшком в руках.
Затем улыбнулась — тёплой, искренней улыбкой, которая разгладила морщинки вокруг глаз. — Советуй, Лёша.
И скажи… скажи, чтобы он в субботу приходил.
Я пирогов напеку.
С капустой, как он любит. — А Ирина? — А что с Ириной? — Тамара поставила цветок на подоконник. — Ирина пусть сама разбирается со своей бухгалтерией.
А сына терять нельзя.
Он, похоже, урок усвоил лучше, чем мать.
Алексей начал набирать ответ.
За окном бушевал ветер, но дом стоял крепко, на надежном фундаменте, где теперь не было ни одной трещины от чужих претензий.
И это было самое главное.
