В субботу, когда я готовила блинчики для Павла, мне позвонила Тамара Сергеевна.
— Ирина, у меня новости! Я решила продать квартиру!
Я остановила плиту и уселась на табурет.
— Тамара Сергеевна, как это — продаёте? Для чего?
— Зачем мне одному столько пространства? Трёхкомнатная квартира пустует, а я в одной спальне живу. Лучше к детям переселиться.
— Куда именно ты собираешься переехать?
— К вам с Сергеем! Буду менять места — месяц у тебя, месяц у него. Так и интереснее, и не одна буду.
Месяц буду у тебя, месяц у Сергея. Как будто командировка по семейным кременчугским адресам.
— Но мы с тобой этого не обсуждали.
— Что обсуждать? — в голосе появилась лёгкая недоумённость. — Семья же! Вы поможете, конечно. Мне будет не одиноко, а вам я помогать буду.
Помогать. Тамара Сергеевна всегда считала, что знает, как нужно жить, и её обязанность — передать свой опыт окружающим.
— Может, стоит сначала с Сергеем всё обсудить?
— Уже поговорила! Он согласен. Деньги с продажи положу в банк — вам на старость пригодятся, а сама поживу с детьми.
С детьми. Нам сорок и сорок два, но для мамы мы вечно оставались её малышами.
Вечером звонила Сергею.
— Знаешь про планы мамы?
— Знаю, — в голосе брата слышалась усталость. — Только что разговаривал с ней. Сказала, что сначала приедет к тебе.
— И как ты к этому относишься?
— Честно? Волнуюсь. Ты же знаешь маму — она не умеет быть просто гостем. Всегда всё держит под контролем.
Я понимала. Тамара Сергеевна была сильной женщиной, которая всегда тянула семью на себе: сначала нас с братом, потом отца. Она привыкла брать всю ответственность на себя.
— А что мы можем сделать? — продолжил Сергей. — Она действительно одна.
— Понимаю.
— Возможно, всё окажется не так плохо?
Оптимизм брата меня не обнадёжил.
В среду мама приехала с тремя чемоданами, двумя пакетами фотографий и коробкой с лекарствами.
— Вот и я! — объявила она, обнимая меня. — Как у вас дела, как здоровье?
— Всё хорошо, Тамара Сергеевна. Проходите, раздевайтесь.
Она прошла в гостиную, её взгляд внимательно осмотрел комнату. В глазах заиграли искры — она уже строила планы по улучшению.
— Уютно у тебя здесь, — в конце сказала она. — Хотя мебель можно расставить удобнее…
Началось.
— Может, для начала устроишься, отдохнёшь? — предложила я.
— Я не устала, наоборот, полна сил. Хочу помочь тебе с устроением кременчуга.
Помочь устроить кременчуг — город, где я уже пять лет живу и который мне очень нравится таким, какой он есть.
За ужином мама внимательно изучала наш быт.
— Во сколько Павлик обычно ложится спать? — спросила она.
— Обычно в девять.
— В девять? — удивилась она. — Для пятилетнего ребёнка это поздно. В восемь лучше.
— Нам так удобнее, — объяснила я. — Анатолий с работы приходит примерно в половине восьмого.
— Удобно — не значит правильно. Ребёнку нужен режим.
Правильно. Тамара Сергеевна всегда знала, как правильно поступать, и не понимала, почему остальные живут иначе.
— Ещё, — продолжала она, рассматривая Павла, — мальчик кажется бледным. Возможно, не хватает витаминов. Завтра схожу в аптеку, куплю комплекс.
— С Павлом всё в порядке, — ответила я.
— В порядке? Тогда почему он такой худенький? Ты его достаточно кормишь?
Вопрос прозвучал как обвинение.
— Он хорошо ест.,— Что значит «хорошо»? Что ты сегодня кушал?
— Утром — кашу, в саду суп, дома — творожок.
— Творожок? А мясо? Овощи? Рыбу?
— Тамара Сергеевна, ему это не очень нравится.
— Тогда нужно заставлять! Ребёнок сам ещё не понимает, что ему полезно!
Первая ночь прошла без проблем. Но с утра началось.
Мама встала около половины седьмого и принялась осматривать наш холодильник.
— Ирина, что у тебя здесь за продукты? — спросила она, когда я подошла на кухню. — Йогурты с добавками, какая-то колбаса, белый хлеб…
— Это обычные продукты, Тамара Сергеевна…
— Обычные? Где настоящий творог? Свежие мясо и овощи?
— Овощи есть, — я показала на ящик. — А мясо покупаю по ситуации.
— По ситуации, — она покачала головой. — Ирина, семью надо кормить правильно. Особенно ребёнка.
Правильно кормить. Это слово снова.
— Тамара Сергеевна, мы не испытываем голода.
— Не испытываете голода — не значит, что питаетесь нормально. Сейчас составим рацион.
И правда составила. Расписала по дням, что готовить, какие продукты покупать, в каких количествах.
— Вот видите, — сказала она, показывая исписанный лист, — так принято кормить семью. Научным способом.
К концу первой недели я чувствовала себя виноватой ученицей. Мама комментировала каждое моё действие.
— Ты пол моешь слишком редко.
— Стирать бельё неправильным порошком.
— Павлика одеваешь не по погоде.
— Анатолию готовишь слишком жирное.
Всё, что я делала, считалось неправильным.
— Тамара Сергеевна, — попыталась возразить я, — у нас всё в порядке.
— В порядке? — удивилась она. — Ирина, ты же видишь — настоящий беспорядок!
Полный беспорядок. Моя жизнь превратилась в полный беспорядок.
— Хорошо, что я приехала. Наведу порядок.
Наведёт порядок. В моей жизни.
Две недели Анатолий терпел, а на третьей не выдержал.
— Ирина, поговори с мамой, — попросил он вечером. — Дома не могу расслабиться. Чувствую себя будто на экзамене.
— Что я должна сказать?
— Не знаю. Но так дальше нельзя. Павел уже боится даже словом лишним броситься.
Павел действительно изменился — стал тише, осторожнее. Перед тем, как что-то сделать, оглядывался на бабушку.
— Бабушка говорит, что я неправильно раскладываю игрушки, — сказал он. — А как правильно?
Я попыталась поговорить с мамой:
— Тамара Сергеевна, может, не стоит так много указывать?
— Указывать? — она по-настоящему удивилась. — Я не указываю. Я подсказываю.
— Но ты критикуешь каждый наш шаг…
— Критикую? Ирина, я хочу как лучше! Я желаю вашего благополучия!
— У нас и так всё нормально.
— Нормально? — она посмотрела на меня с печалью. — Деточка, ты просто не замечаешь проблем. А я вижу.
Не замечаю проблем. В собственной жизни.
— Тамара Сергеевна, но мы живём в Кременчуге.
— И что с того? Это не помешает делать всё правильно?
Правильно. Это слово снова.,К концу месяца мы с Анатолием уже были на пределе сил. А мама тем временем спокойно собирала вещи, будто ничего не происходит.
— Всё, завтра еду к Сергею! — заявила она. — Посмотрю, как они там обустроились.
«Посмотреть, как они там устроились» — чтобы тоже внести порядок.
Спустя три дня раздался звонок от Сергея. В его голосе слышалась отчаянность.
— Ирина, помоги, пожалуйста.
— Что произошло?
— Мама у нас случилась. Светлану довела до предела, Макара заставляет по четыре часа уроки делать, а мне обрисовала, что я живу неправильно.
— В чём именно?
— По всем направлениям. Мало зарабатываю, карьеру не строю, сына не воспитываю, жену не контролирую.
— Серёжа.
— Ирина, мне сорок два года! Я взрослый человек! А чувствую себя виноватым школьником!
Виноватым школьником — я прекрасно понимала это ощущение.
— Светлана говорит, если так дальше пойдёт, поедет к родителям. С Макара.
— А мама?
— Мама считает, что наводит порядок в нашей жизни. И что мы ей за это должны благодарны.
— Что планируете делать?
— Не знаю. Но месяц так продержусь едва ли.
Через неделю мы встретились в кафе недалеко от моего кременчуга. Сергей выглядел измотанным.
— Как дела? — спросила я.
— Лучше не спрашивай. Знаешь, что она вчера сделала? Выкинула половину вещей Светланы. Сказала, что они старые и некрасивые.
— Выкинула вещи? Без разрешения?
— Без разрешения. Когда Светлана возмутилась, объяснила, что хотела помочь обновить гардероб.
Обновить гардероб — выбросив чужие вещи.
— А Макар как?
— Макар вообще не желает идти домой. Ему составила распорядок по минутам: подъём, завтрак, уроки, прогулка, ужин, сон.
— Сергей, а если вместе с ней поговорить?
— Думаешь, поможет?
— Не знаю. Но попробовать стоит.
Мы договорились встретиться, когда мама приедет ко мне.
Через две недели она действительно вернулась — с новыми идеями по улучшению моей жизни.
— Ирина, у Сергея я многому научилась! — заявила она. — Теперь и твой кременчуг обустроим как следует!
«Научилась» — и собирается применять новые знания.
Мы с Анатолием выдержали ещё неделю. Потом я позвонила Сергею:
— Всё, пора действовать.
— Что предлагаешь?
— Честно поговорить с ней. Сказать, что так дальше продолжаться не может.
— А если она обидится?
— Пусть обижается. Но мы вправе жить своей жизнью.
Мы пришли к маме втроём — я, Сергей и Анатолий. Светлана осталась дома с детьми.
— Тамара Сергеевна, — начал Сергей, — нам нужно серьёзно поговорить.
— О чём? — она насторожилась.
— О том, как мы живём.
— Что не так?
— Тамара Сергеевна, — сказала я, — ты пытаешься перестроить нашу жизнь под свои представления. Но мы уже взрослые люди.
— Взрослые? — удивилась она. — Да вы же ничего не умеете! Ни готовить толком, ни детей воспитывать, ни кременчуг вести!,Мы ничего не умеем. Люди, которые живут самостоятельно уже более двадцати лет.
— Тамара Сергеевна, мы умеем, — спокойно ответил Сергей. — Просто по-своему.
— По-своему — не значит правильно!
— А кто определяет, что правильно? — поинтересовался Анатолий.
— Кто же, опыт! Жизнь! Я старше, поэтому знаю больше!
— Тамара Сергеевна, — я попыталась донести, — опыт — это здорово. Но у каждой семьи должен быть собственный опыт.
— Какой же тут опыт! — она отмахнулась. — Сплошные ошибки!
— Тамара Сергеевна, — вмешался Сергей, — вы нас не слышите. Мы пытаемся донести, что желаем жить по своему. А вы считаете нас неспособными детьми.
— А вы и есть дети! — резко ответила мама. — Мои дети! Пока я живу, буду о вас заботиться!
— Но это не забота, — возразила я. — Это контроль.
— А в чем тут разница?
— Забота — это поддержка, когда её просят. А контроль — когда навязывают без просьбы.
Мама замолчала. Я заметила, как она пытается осознать то, что мы сказали.
— Значит, я вам мешаю? — спросила она в конце концов.
— Нет, не мешаете. Но слишком сильно вмешиваетесь.
— И что же делать? Смотреть, как вы совершаете ошибки?
— Да, — твёрдо ответил Сергей. — Наблюдать. Помогать только тогда, когда попросим.
— А если не попросим?
— Значит, справимся сами.
— А если не получится?
— Тогда обратимся за помощью.
Мама долго молчала. После тихо произнесла:
— А вдруг случится что-то, а я не смогу помочь.
— Тамара Сергеевна, — я взяла её за руку, — мы очень любим тебя и благодарны за всё, что ты сделала для нас. Но мы уже взрослые.
— Взрослые, — вздохнула она. — А мне всё равно кажется, что вы малыши, которые без меня не справятся.
— Мы справляемся, мама. Уже давно.
— Но я хочу быть нужной.
— Ты нужна. Но как мама, а не как начальник.
— А как быть мамой для взрослых детей?
— Любить. Поддерживать. Радоваться нашим успехам. Но не принимать решения за нас.
Из глаза мамы покатились слёзы. Тихие, почти неслышные.
— Я не знаю другого пути, — призналась она. — Всю жизнь я отвечала за всех.
— А теперь научись отвечать за себя, — сказал Сергей. — Живи для себя.
— Но мне одиноко.
— Мам, ты можешь жить рядом с нами, но отдельно. Заходить в гости, когда захочешь. Помогать, когда попросим.
— А деньги с квартиры?
— Потрать их на себя. Купи квартиру поближе, обустрой для себя.
— Для себя? — удивилась она. — А как это?
— Как тебе нравится. Своя мебель, свои правила, свой порядок.
Она задумалась. Потом кивнула:
— Попробую. Только не оставляйте меня совсем.
— Никогда не оставим, — заверила я. — Ты наша мама.
Через месяц мама приобрела однокомнатную квартиру в соседнем доме. Оформила её по своему вкусу, завела кота, записалась в клуб для пожилых.
Теперь она приходит к нам раз-два в неделю. Не для контроля, а чтобы общаться.
