А работу ты не ищешь только потому, что боишься огорчить маму своим выбором.
Александр нервно подтянул рукав пиджака: — Я не боюсь!
Просто считаю, что стоит прислушиваться к мнению старших. — К мнению старших или к мнению Нины Сергеевны? — Тамара поднялась из-за стола. — Знаешь, что меня удивляет больше всего?
Не наглость твоей матери — она всегда была такой.
Меня поражает, что ты позволяешь ей разрушать нашу семью. — Никто ничего не разрушает!
Мама права — нам необходимо думать о будущем.
О детях. — О детях? — Тамара горько усмехнулась. — Три года назад, когда я заговорила о ребенке, ты сказал, что рано.
Потом твоя мать начала намекать, что «некоторым женщинам» сначала нужно построить карьеру.
И ты с этим соглашался. — Я просто хотел, чтобы у нас была финансовая стабильность. — Нет, ты просто не хотел спорить с мамой.
Как и сейчас.
Она решила, что ей нужен мой дом — и ты послушно ищешь способы его забрать.
Александр сделал шаг вперед: — Перестань драматизировать!
Никто ничего не отбирает.
Мы всего лишь обсуждаем варианты. — Какие варианты?
Приводить посторонних в мой дом без разрешения?
Оказывать давление?
Угрожать? — Мама никому не угрожала. — Нет?
А как иначе назвать её намек про твою карьеру и публичный скандал?
Александр отвел взгляд: — Ты неправильно меня поняла.
Мама волнуется за меня. — Волнуется? — Тамара подошла к окну. — Знаешь, когда началось это «волнение»?
После того, как мы решили продать квартиру в Ивано-Франковске.
Нина Сергеевна поняла, что теряет контроль.
Что мы будем жить здесь, вдали от её надзора. — Ты несправедлива к маме. — А она справедлива ко мне?
К нам?
Помнишь, как мы мечтали превратить этот дом в настоящее семейное гнездо?
Как планировали детскую, сад, веранду для теплых летних вечеров? — Помню.
Но мечты — это одно, а реальность — совсем другое. — Реальность — это то, что мы выбираем сами, Александр.
И сейчас ты выбираешь между мной и своей матерью. — Не ставь мне ультиматумов! — Это не ультиматум.
Это констатация факта.
Я не отдам дом.
Ни твоей матери, ни кому-либо еще.
Он принадлежал моей бабушке, здесь прошло мое детство.
Здесь я нашла себя как художник.
Если ты не можешь этого понять и принять — нам действительно лучше расстаться.
Александр молчал, теребя пуговицу на пиджаке.
В этот момент Тамара осознала — она потеряла мужа уже давно, задолго до сегодняшнего разговора.
Просто не хотела в этом признаться. — Я переночую у мамы, — наконец сказал он. — Нам обоим нужно успокоиться и обдумать всё.
— Конечно, иди к маме.
Ты всегда так поступаешь в трудных ситуациях.
Когда дверь за Александром закрылась, Тамара вернулась к рабочему столу.
Девочка на её рисунке стояла перед выбором – войти в загадочный дом или остаться снаружи.
Тамара взяла карандаш и несколькими штрихами изменила выражение лица персонажа.
Теперь в глазах девочки читалась решимость.
Телефон завибрировал — пришло сообщение от заказчика с предложением нового проекта.
Тамара улыбнулась.
Жизнь не заканчивается, она просто меняется.
И пришло время принять эти перемены.
Следующие два дня прошли в напряженной тишине.
Александр не звонил, зато объявилась Нина Сергеевна. — Девочка моя, давай поговорим, как взрослые, — раздался в трубке её льстивый голос. — Ты же понимаешь, что всё это глупости.
Нельзя разрушать семью из-за какого-то дома. — Вы правы, Нина Сергеевна.
Семью нельзя разрушать из-за дома.
Жаль, что вы об этом не думали, когда начали свои манипуляции. — Какие манипуляции?
Я просто забочусь о сыне!
И о тебе, кстати.
Что ты будешь делать одна в этом доме? — То же, что и последние пять лет — жить и работать.
И, кстати, прошу заранее предупреждать о визитах.
Это частная территория, помните?
На другом конце провода повисла длительная пауза. — Вот значит как?
