Она взглянула на гору грязной посуды, липкий стол и мусор, который требовалось выкинуть.
Затем посмотрела на Алексея, который уже направлялся в спальню. — Конечно, Алексей, — прошептала она. — Справлюсь.
Но ничего не прибирала.
Ни одной тарелки не убрала.
Ни одной крошки не убрала.
Ни одного фантика не убрала.
Просто оставила всё в прежнем виде.
Утром, когда Алексей еще спал, она собрала небольшой рюкзак.
Взяла ключи, деньги, телефон.
И вышла из квартиры.
Телефон отключила.
Она отправилась к подруге.
На два дня.
***
Муж просыпается.
Выходит на кухню.
И замирает.
Кухня погружена в беспорядок.
Гора грязной посуды.
Стол липкий от вина и остатков еды.
Мусорное ведро переполнено, и от него пахнет.
Холодильник не закрывается, из него торчат остатки пищи. — Ольга! — кричит он. — Ольга!
Тишина.
Он пытается дозвониться ей.
Телефон отключен.
Звонит маме.
Звонит сестре.
Но никто не приходит на помощь.
Все заняты.
Через сутки он пребывает в отчаянии.
Голоден.
Раздражён.
Невыспавшийся.
Он звонит Ольге снова и снова.
Наконец, она отвечает.
Спокойно. — Ольга! — кричит он в трубку. — Где ты?!
Что здесь происходит?!
Почему ты не убираешь?! — Вот теперь ты понял, каково это — убирать за всеми, Алексей, — отвечает она ровным, бесстрастным голосом. — Привыкай.
Она возвращается лишь через три дня.
Спокойно.
Алексей ждет её дома.
В квартире по-прежнему беспорядок. — Ольга! — бросается он к ней. — Ты вернулась!
Я так рад! — Я вернулась, Алексей, — отвечает Ольга. — Но есть одно «но».
Она спокойно заявляет, что больше не собирается готовить, убирать и обслуживать чужие вечеринки.
Никаких «семейных обедов» по воскресеньям.
Никаких «заездов в среду». — Всё будет 50 на 50, Алексей, — говорит она. — Или никак.
Алексей пытается возразить. — Но… но это же семья! — Семья — это когда все участвуют, Алексей, — отвечает Ольга. — А когда одна работает, а остальные отдыхают — это не семья.
Это эксплуатация.
А пока все гости пусть остаются у себя дома.
А он — у плиты.
Конец.
