Я никогда не ожидала услышать такие слова от человека, с которым прожила два десятка лет. «В моём доме твоей матери не будет» — произнёс он это так безразлично, будто речь шла о беспризорной собаке, а не о моей семидесятисемилетней матери, Тамаре Ивановне.
Всё началось с обычного разговора за ужином. Мы только что вернулись из очередной поездки к маме в Звенигородку. Всё лето мы помогали ей с огородом, привозили продукты, ремонтировали дом. Тамара Ивановна, как всегда, угощала нас и радовалась нашему приезду, но я замечала, что ей становится всё тяжелее одной.
— Знаешь, — сказала я мужу, накладывая ему картошку, — мама просила, чтобы мы взяли её к себе на зиму. До мая. А летом она снова поедет в деревню. Я думала, что это обычная просьба. Мы же семья. А семья должна заботиться друг о друге, не так ли?
Но Алексей вдруг побледнел и резко отложил вилку.
— Что ты сказала?
— Мама хочет перезимовать у нас. Ей там одной трудно, дом большой, а топить дорого. Пенсия у неё всего девятнадцать тысяч…
— Нет, — прервал он меня. — Нет и ещё раз нет.
Я не могла поверить своим ушам.
— Как это нет? Алексей, ей семьдесят семь лет! Это же моя мама!
— А это мой дом, — ответил он холодным голосом. — И в моём доме твоей матери не будет.
Я была в состоянии шока. Мы прожили вместе двадцать лет. Двадцать лет я считала этот дом нашим. Да, квартира досталась ему от родителей, но разве это что-то значит после стольких лет совместной жизни?
— Но мы же семья, — пробормотала я. — У них с мамой всегда были хорошие отношения…
— Были, — кивнул он. — Но одно дело приехать в гости на выходные, и совсем другое — жить здесь месяцами.
— Алексей, она же не навсегда! Только на зиму!
— Если ты хочешь, чтобы мать провела зиму в тепле — поезжай к ней сама, — сказал он и вышел из кухни.
