Бежать, скорее бежать. Где были мои глаза, где был мой разум, когда я выходила замуж за Мурата? Купилась на льстивые речи, на подарки, захотела красивой жизни как в турецких сериалах. И где я теперь?
Мы познакомились, когда мне было девятнадцать. Я тогда училась в университете и параллельно работала в ресторане официанткой.
Мурат встречался в нашем ресторане с кем-то по работе, и я ему приглянулась. Я тогда красивая была: худенькая, голубоглазая блондинка с заученной улыбкой и мягким голосом.
Оказалось, что Мурат прекрасно говорит по-русски. Акцент, конечно, выдавал в нём приезжего, но я без труда его понимала. Он оставил мне огромные чаевые — я могла на них жить целую неделю, — и пригласил на свидание.
— У меня правило, — ответила я, — с гостями ресторана не встречаться.
— Тогда увольняйся, — ответил он. — Я тебя содержать буду, подарками с ног до головы осыплю. Как сыр в масле будешь кататься!
Я смутилась, пролепетала что-то, поблагодарила за чаевые и убежала. Конечно, я не восприняла всё это всерьёз. Мурат видел меня впервые в жизни, как и я его. Какая тут любовь с первого взгляда? Просто хотел сделать мне комплимент, вот и всё.
Но он оказался серьёзен. Он стал часто заходить в наш ресторан и оставлять мне чаевые, а после работы — встречать с цветами. Парни из университета, которые ухлёстывали за мной, дарили мне по одной розочке в целлофане, а тут — огромные букеты тёмных, ароматных роз.
— Может, ты любишь другие цветы? — спрашивал Мурат, когда я растеряно принимала от него букеты. — Только скажи!
— Мне нравятся эти, — негромко отвечала я и робко улыбалась.
Наверное, его подкупила не только моя красота, но и моя внешняя скромность. Я была девушкой с хорошими аппетитами — мне хотелось хорошо жить, — но я никогда этого не показывала. Так уж меня воспитали: хочешь чего-то — не проси у мужчин, а добивайся сама.
Вот я и поплыла, когда Мурат стал предугадывать все мои желания. Если цветы, то роскошные букеты. Если еда, то в дорогом ресторане. Если такси, то бизнес-класса.
— Надюш, — говорила мама, когда я возвращалась домой с очередного свидания — окрылённая, благоухающая подаренным Муратом арабским парфюмом. — Ну что ты творишь?
— Да ничего я не творю, — смущённо отвечала я. — У нас даже нет ничего… он просто за мной ухаживает.
— Он тебя в сети заманивает, Надь. Вскружит тебе голову, посадит на поводок, и всё — никуда ты уже от него не денешься.
— Он не такой!
— Ага, все так говорят. Сперва «он не такой», а потом помощи просят, чтобы от тирана избавиться. Надь, ну ты же у нас умная девушка. Не так мы тебя воспитывали. Найди нормального русского парня.
Я в ответ молча потупляла глаза, но мама меня прекрасно знала и понимала, о чём я думаю.
— Конечно, у третьекурсника не будет столько денег, чтобы дарить тебе золото и водить по ресторанам, — назидательно говорила она. — А оно тебе надо сейчас? Главное, чтобы мужчина надёжный был и с уважением к тебе относился. Тогда горы ради тебя свернёт. Вместе через всё пройдёте. А это…
Однажды Мурат заявил:
— Мне скоро уезжать пора. Поехали со мной.
— Я не могу всё бросить, — ответила я. — У меня тут учёба, родители…
— Приеду снова через полгода, — сказал он, — с серьёзными намерениями. — Дождёшься меня?
Я клятвенно пообещала Мурату, что буду его ждать и ни за что не стану встречаться с другими мужчинами. Ну а он пообещал, что польстится на других женщин — ни на турчанок, ни на русских туристок.
Когда он уехал, мама с облегчением выдохнула.
— Ну наконец-то, — сказала она. — Хоть за учёбу возьмёшься. А то совсем скатилась.
Я действительно забила на учёбу последнее время. Чтобы не изнывать от тоски по Мурату, я принялась усердно сдавать хвосты, ходить на семинары, готовиться к сессии.
По телефону мы с Муратом почти не общались — он сразу предупредил, что возвращается на родину, чтобы работать, времени у него там совсем не будет.
Но я всё равно скучала. Мне не хватало наших романтичных свиданий. Какими глазами он на меня смотрел! Тёмными, с поволокой, сияющими от любви. Я уже стала сомневаться — правильно ли поступила, отказавшись ехать с ним. Вдруг найдёт более сговорчивую? «Но зачем он мне тогда такой нужен?» — говорила я себе. Пусть эти полгода будут проверкой для наших чувств.
Полгода спустя, как и обещал, он вернулся в Россию. С самых первых дней он стал заваливать меня подарками: золотые украшения с драгоценными камнями, люксовая косметика, брендовые туфли.
Он и родителей моих задабривал шикарными презентами. Мама его подарки принимала с осторожностью и недоверием, но отец остался непреклонен.
— Я свою дочь не продаю, — отрезал он и велел мне больше ничего от Мурата не приносить.
— Я — твоя судьба, — сказал Мурат спустя несколько месяцев. — А ты — моя. Свидания — это хорошо, но ты ведь для меня не просто девочка для времяпрепровождения. Ты — женщина, которую я люблю больше жизни. Я буду покрывать поцелуями каждый сантиметр твоего тела, я буду носить тебя на руках, чтобы тебе не приходилось утруждаться самой. Я буду осыпать тебя сладостями и бриллиантами. Только скажи «да»! Нет мне жизни без тебя. Все другие женщины кажутся безликими и пустыми. Одна ты сияешь как солнце!
И я сдалась — сказала Мурату «да». Он был вне себя от радости. Подхватив на руки, он закружил меня, и так мне было хорошо и легко… я представила себе нашу жизнь в тёплой стране, окутанной ароматами восточных пряностей и запахами моря, и счастливо рассмеялась.
— Но как же вера? — спросила я полчаса спустя, когда мы, держась за руки, гуляли по Невскому проспекту. — Я обязана буду принять твою религию?
— Вовсе нет, — ответил он. — Я буду счастлив, если со временем ты примешь Аллаха. Но настаивать не буду. Вера должна идти от души, а не по принуждению.
Такое уважение моих религиозных чувств окончательно убедило меня в правильности своего решения. Я даже сказала себе, что приму Ислам, если после свадьбы ничего не изменится и Мурат останется таким же идеальным мужчиной. Если же я пойду на это сейчас, мама расстроится.
Она у меня — верующая христианка, ходит в церковь и молится. Без фанатизма, ничего никому не навязывая, но смену религии вот так сразу она бы всё равно не одобрила.
Но и решение выйти замуж за Мурата она не одобрила тоже. Более того — она была в ужасе. Отец и вовсе настрого запретил мне это делать.
— Сперва окончи университет, — сказала мама после того, как отец устал на меня кричать и ушёл к себе, хлопнув дверью. — Мы много денег и сил вложили в твоё образование. Получи диплом, с образованием ты хотя бы работу сможешь найти. В чужой стране, без образования, без знания языка… пропадёшь ты.
— Не пропаду, мамуль, — ответила я. — Мурат меня в обиду не даст.
— Да как бы он сам тебя обижать не начал! За это я боюсь! Буду молиться за тебя, родная.
Я собрала вещи — загранпаспорт у меня уже был, на первом курсе мы с подружками ездили в Таиланд на недельку, — и мы с Муратом отправились в его родную страну.
Турция с первых минут меня покорила — воздухом, солнцем, архитектурой. Но вот турецкая жизнь Мурата оказалась не такой роскошной, какой он мне её представлял.
Жил он в обычной квартире, зарабатывал средне. Оказалось, что он ездил в Турцию, чтобы экономить, а накопленные деньги потом тратил на ухаживания.
Я не растерялась и убедила себя в том, что раз он готов полгода жить на воде и лепёшках, чтобы дарить мне шикарные подарки, значит, он действительно меня любит.
Мы сыграли свадьбу и наконец-то очутились вместе в одной кровати. Это было незабываемо. Мурат оказался нежным, внимательным и заботливым.
Однако после свадьбы и первой брачной ночи его будто подменили. К примеру, когда я хотела выйти прогуляться, он настрого запрещал мне это делать.
— Вот примешь Ислам, покроешься, тогда и будешь ходить по улицам, — говорил он, — а сейчас — не позорь меня.
Он обещал, что я не буду утруждаться, но вся домашняя работа, в итоге, легла на меня. Если я не успевала приготовить ужин к его приходу, он набрасывался на меня с бранью. Дома должно быть всегда чисто, я всегда должна быть готова ублажать и обхаживать мужа.
Всего через месяц после свадьбы у нас начались скандалы. Я была в панике и не понимала, как мой ласковый, заботливый Мурат, который относился ко мне, как к богине, мог превратиться в этого злого, мелочного человека.
— Я возвращаюсь к родителям, — заявила я. — Иди ты к чёрту! И ищи себе другую пустоголовую, которая тебе ноги будет мыть!
Я позвонила маме и всё рассказала. Слушая мои рыдания в трубку, она утешала, как могла, и уверяла, что дома меня всегда ждут.
— Поможем тебе восстановиться в университете, — сказала она. — Всё будет хорошо.
Но прежде, чем я успела выехать из страны, я узнала, что жду ребёнка. И Мурат снова изменился — как флюгер, который развернуло на сто восемьдесят градусов.
— Родная моя, золотая, огонь моей жизни! — говорил он, расцеловывая моё лицо.
Домой снова рекой потекли подарки. Мурат запретил мне заниматься домашней работой, стал кормить меня хорошей едой. И я повелась — в очередной раз. Мне стыдно за свою недалёкость, но что сделано то сделано — я развесила уши и позволила лить в них мёд.
Решив, что кризис миновал и всё снова хорошо, я отказалась от идеи вернуться домой. Надо было бежать ещё тогда — проблем было бы меньше. Но кто ж знал. Я в законы Турции не вникала. Это потом уже изучила всё вдоль и поперёк.
На свет появилась чудесная девочка, которую я назвала Аслы в честь любимой турецкой актрисы. Я не могла нарадоваться, но Мурат снова ко мне охладел. Он ждал сына, а не бесполезную дочку.
— У нас будет сын, — пообещала я, надеясь, что это его задобрит. — Много сыновей.
Его мои заверения не впечатлили, и всё вернулось на круги своя. Мне снова пришлось делать домашнюю работу, снова терпеть унижения и оскорбления. Я была готова жить хоть в шалаше, без всех этих подарков и прочего, лишь бы ко мне относились по-человечески — как к равной, а не как к грязи под ногами.
У меня оставался один выход — поскорее зачать мальчика. И я пыталась — сама проявляла рвение, затаскивая Мурата в спальню. Но — ровно до того момента, пока не узнала, что у него есть другая женщина.
Тоже славянка, только, в отличие от меня, не собирающаяся за него замуж. Я с ней даже встретилась — надеялась уговорить бросить моего Мурата. Она, однако, лишь посмеялась надо мной.
— Ты что, не знала, что абсолютно все турки имеют по несколько женщин? — спросила она. — Жёны — для одного, женщины на стороне — для другого. Ну брошу я его, так он другую найдёт. А мне с ним удобно — он и в постели хорош, и подарки мне дорогие дарит.
«А я от него теперь даже цветочка не получаю», — расстроенно подумала я. Меня ещё и едой стали попрекать. После появления дочки я начала много есть, фигура поплыла. Мурат принялся меня за это унижать — дескать, я его объедаю. Подозреваю, он просто хотел отбить у меня охоту так много есть, чтобы я похудела и снова стала стройной красавицей.
— Хочу и ем, — злобно отвечала я. — Одна радость в жизни осталась.
— В моей квартире все принадлежит мне, ничего твоего тут нет — Заявил муж
После разговора с той женщиной я бросилась искать свой паспорт. Но оказалось, что Мурат спрятал его.
— Дочку ты всё равно не сможешь увезти, — сказал он, когда я возмутилась отсутствием паспорта. — По турецким законам нужно моё нотариально заверенное согласие. А ухаживать за ней один я не собираюсь, так что и ты остаёшься в Турции, со мной. Искупишь вину и подаришь мне мальчика — тогда я подумаю о том, чтобы отпустить тебя ненадолго на родину.
Я в панике кинулась звонить родителям. Мама тут же ударилась в истерику, но папа велел пока ничего не делать, а сидеть и ждать его.
Оказалось, что Мурат не врал — вывезти ребёнка без его согласия даже в случае расторжения брака не получится. Я не знала, что делать. Каждый день я плакала, ела и снова плакала. Мурата я раздражала всё больше и больше, он стал поднимать на меня руку.
Наконец, в Турцию смог приехать мой отец. Я к тому времени уже перерыла весь дом и нашла свой паспорт, но бросить свою Аслы не могла. Тогда отец велел мне отсидеться в гостинице, а сам отправился поговорить с Муратом. Я не находила себе места. Мурат ведь мог из принципа не отдать мне дочь, пусть даже она была ему не слишком-то нужна. И что мне тогда делать? Оставаться жить в Турции? Но меня уже тошнило от этой страны, от лицемерия мужчин, от самого воздуха!
Спустя пару часов в отель вернулся отец. На руках он держал мою ненаглядную Аслы.
— Мы договорились, — сказал он. — Собирайся, едем к нотариусу.
— Но как?.. — Я не могла поверить своему счастью.
— По турецким законам мужчина обязан содержать бывшую жену до тех пор, пока она снова не выйдет замуж, — пояснил отец. — Ты подпишешь документы, согласно которым отказываешься от выплат на своё содержание, а этот козёл в обмен подписывает бумажки, разрешающие вывоз моей внучки заграницу на постоянное проживание. Слава Богу, у тебя не появился мальчик. Мальчика он бы никогда тебе не отдал.
Спустя неделю, после утрясания всех юридических проволочек, я сидела с отцом и дочкой в самолёте и плакала от счастья. Мы с Муратом всё ещё были женаты — бракоразводный процесс был очень сложным, — но, по крайней мере, моей дочери больше ничто не угрожает.
Съезжу в Турцию ещё пару раз для окончательного расторжения брака и забуду эти два года как страшный сон. Спасибо Господу за то, что у меня золотые родители. Без них я бы совсем пропала. А все подарки Мурата, оставшиеся на родине, я продам.
