— Тошнит уже от тебя. От твоей заботы, постоянного сюсюканья, вечно улыбающегося лица. Костенька, супчик, Костенька, тапочки, Костенька, ты устал, — иронизировал муж, собирая вещи. — Просто противно! Я окутан твоей заботой как липкой паутиной. Дети взрослые, никто никому не должен.
— У тебя кто-то появился?
— А даже если это и так, то что? Я и так год верчусь, как вошь на гребешке. Думал, там просто увлечение, но нет! Да, появился и что? Я с ней счастлив! Она не липучка, как ты! Огонь, а не женщина! Да ладно ты, не рыдай, на квартиру не претендую.
— Костенька, как так?
Ей было действительно страшно. Она старалась сохранять невозмутимый вид, но сердце так щемило от боли, что по щекам струились слезы. Неужели ей это говорит обожаемый муж?
— О-о-о, — взвыл мужчина, хватаясь за голову, — за что мне это наказание? Я развожусь!
Когда захлопнулась дверь, женщина невидящими глазами посмотрела в окно. Эта фраза была для нее как обухом по голове. Машинально убрала в комнате, собирая разбросанные вещи. Взяла телефон в руки, отложила.
Выпила валерьянку, попыталась уснуть. Сердце колотилось, она проваливалась в тягучие страшные кошмары. Утром встала разбитая, с трудом собралась на работу. Ей казалось, что все это дурной сон. Сейчас она проснется и рядом Костя. Все как обычно, он просто пошутил.
Со своим мужем Агата прожила больше 30 лет. Жили они как все, точнее, она искренне считала, что лучше всех. Отодвинула свои желания в дальний угол, полностью растворившись в муже и детях. Ей казалось, что ее любовь и забота будет оценена.
Нет, после свадьбы хотела иногда проявить характер, но ее мама, стоило ей только заикнуться, что Костя мало зарабатывает, что-то не делает или не помогает, тут же бросалась на защиту зятя:
— Что ты к мужу пристаешь? Он мужчина, значит, главный в семье. Не мужское это дело — посуду мыть. Ты что хочешь, чтобы он тебя бросил?
— Мама, я устала. Он совсем ничего не хочет делать.
— А что ты сделала, чтобы он захотел? Ласково улыбайся, будь тихой и скромной, не требуй ничего, и он сам все сделает, без криков и скандалов. Или ты забыла, что у вас двое детей? Хочешь их осиротить?
Почему-то мамина стратегия не срабатывала. Она прощала Костю, подстраивалась, утешала, оберегала. Он стал для нее третьим ребенком — избалованным и капризным. Но вот в ее сторону не было такой заботы, внимания или любви.
Даже свекровь, которая сразу воспринимала ее в штыки, со временем стала ее укорять. Со временем ей пришлась по нраву бесхребетная невестка, но иногда чисто по-женски ей становилось ее жалко. Вздыхая, женщина качала головой, выговаривая с укоризной:
— Балуешь ты Костю, ох, балуешь. Нельзя так с мужиками, нельзя.
— Он устает, да и мне несложно.
— Он работает так же, как и ты. Только ты потом вся в детях, да домашних хлопотах, а он что? На диване да с пивом? А ты ему все подносишь?
— Раиса Степановна, мне же хочется его баловать. Да и несложно. Зато я для него солнышко, любимая, хорошая.
Свекровь только кривилась. Пусть сдувает пылинки, раз ей нравится. Это уже ее проблемы, ей то что. Сыночек сыт, обут, досмотрен, дом — полная чаша. Хочется быть рабыней, вперед.
Она тянула свой крест, искренне считая, что вот такая ее женская доля. Дети выросли и разлетелись кто куда. Сын уехал на заработки на Север, там встретил будущую жену. Один за одним у них родилось трое детей.
Агата схватилась за голову, сами еще дети, куда им столько. Звала их назад, поближе к ней, но его жена была против. Там ее мама, родственники, ей легче. Дочка, наоборот, была против замужества и детей. Уехала к подруге в Европу, да там и осела.
И дети есть, и внуки есть, а рядом нет никого. Только звонки и видеосвязь. Для нее муж и так был главным в семье, а теперь просто стал центром Вселенной. Но видимо, уж слишком она передавила его своей любовью и заботой.
Сейчас Агата погрузилась в нескончаемый кошмар. Рухнула такая привычная жизнь, а взамен не было ничего. Приходила вечером домой и, не мигая, смотрела в окно. Не для кого было готовить, стирать, убирать. Муж не брал на нее трубку, хотя она умоляла его с ней поговорить и хоть что-то объяснить.
Неужели она лучше меня? Не молчи!
Костенькая, у тебя врач в среду, в 19.00. не забудь.
Ты сходил к врачу.
Костя, не молчи, я тебя умоляю.
Пришлось, подбирая слова, объяснить все детям. Сын отреагировал холодно, мол, вы взрослые люди, сами разберетесь. Дочка же, напротив, долго возмущалась и даже собиралась позвонить отцу.
— Мама, он же поступил непорядочно. Ты около него всю жизнь скакала, а он ушел? А ты?
— Что я? Я не знаю, чего ему не хватало. Жил, как у Христа за пазухой. Встречался с друзьями, отдыхал, когда хотел и с кем хотел. Я его не ревновала, уважала.
— Ага, ему с тобой было просто скучно. Надо было шваркнуть пару раз по голове сковородкой, когда он домой ночевать не приходил, так бы страсть и появилась. А он на тебя сел и ножки свесил.
— Как ты так об отце говоришь? Не смей, это взрослые дела.
Дочка протяжно вздохнула:
— Мама, нельзя быть такой тряпкой. Вот посмотришь, скоро назад приползет. Где он еще такую дуру найдет, которая ему горячие сырники в кровать приносит? Не вздумай прощать!
С трудом Агата ее успокоила. Это ее проблемы, зачем впутывать детей? Да и не думала она, что муж вернется. Хотела этого безумно, но сама уже не знала, как поступит.
Время не лечило. Она не знала, куда себя деть, отказываясь менять хоть что-то в своей жизни. Не было подруг, увлечений — ведь за столько лет она сама от всего отказалась ради семьи. Надоедать детям, завести кота, делать вид, что ей дико интересна йога? Все не то.
По ночам она выла в подушку, каталась по постели и раздирала свое тело в кровь. Она не понимала, что делать дальше. Казалось, всему в ее жизни пришел конец. Проходили дни, а душевная боль продолжала терзать ее. Перед глазами каждый день проносились счастливые картинки той жизни, а все плохое забылось.
Неожиданно дочка прислала сертификат в спа-салон. Она с минуту повертела его, а потом позвонила Ангелине.
— Солнышко, это то?
— Мамочка, это тебе подарок. Все оплачено, не переживай. Сходи, развейся.
Свой поход в салон женщина запомнила надолго. Всю свою жизнь она искренне считала, что ухаживает за собой: делала гимнастику, домашние маски для лица и волос, освоила маникюр и педикюр. Но это было нечто.
Ее встретили как королеву, окутав заботой и комплиментами. Массаж, обёртывание, пилинг, маски, маникюр и педикюр. Сначала женщина с ужасом представляла, как все это дорого, а потом просто расслабилась и стала получать удовольствие.
Дома ей стало страшно. Она смотрела на себя в зеркало и понимала, что такая женщина не может носить такие вещи. Душа требовала перемен. Недолго думая, собрала в пакет все свои старые, добротные вещи и вынесла на улицу. Оставила на помойке и быстро ушла прочь, чтобы не передумать. Спустя час пришло осознание того, что она натворила.
— Ну, ты мать даешь, — шептала она сама себе. — Одна майка и джинсы. Придется завтра же идти все покупать. Это же какой удар по кошельку.
При этих словах задумалась. Муж ушёл два месяца назад, а она ничего особо и не потратила. Раньше ей никогда не хватало денег, Костя считал ее транжирой. Да и она сама себя такой считала. Тем более, когда дети разъехались, денег больше не стало.
Ничего не понимая, бросилась к своей тетради. Много лет женщина скрупулёзно подсчитывала приходы и расходы, подклеивала все чеки. Итак, расходы. Кредит на машину, различные приблуды на рыбалку, оплата чего-то там в игре, бензин, запчасти для машины. Она смотрела на все это, и постепенно приходило осознание. Вот почему сейчас у нее есть деньги. Что ей надо было?
— Куда тебе новое платье? И так шкаф ломится, — рыкал на нее муж. И неважно, что этим платьям было по 20 лет.
— Какие кожаные сапоги? Вон на рынке купи и носи. — И она покупала, а потом ходила стесняясь. Когда они рвались, заклеивала, боясь заикнуться о покупке новых.
—Сколько ты отдала на крем? 80 рублей? Он что, золотой?
Тогда она искренне считала, что их отношения нормальные. Не замечала, что муж спокойно мог отдать 30 тысяч на запчасти, хотя на работу ездил на машине только он. Она ездила на автобусе, потому что любимому было в другую сторону.
Теперь же Агата методично занялась собой. Купила несколько платьев, пару брючных костюмов, сходила к косметологу. На работе все заметили изменения, на нее посыпались комплименты и даже один раз ей намекнули на свидание. Агате все это было неинтересно. Она мечтала, чтобы муж, который почему-то до сих пор не подал на развод, увидел ее и потерял дар речи. Что будет потом, она не загадывала. Теперь она уже была не уверена, что встретит его с распростертыми объятиями. Возвращать Костю она уже не хотела, да и начинала понемногу любить себя.
Однажды, возвращаясь с работы, увидела, что на кухне горит свет. Ее удивили собственные мысли. Вместо того, чтобы радоваться, она почувствовала только досаду и злость. Только начала жить, а теперь снова пляши около него. Открыв дверь, обомлела. Навстречу ей один за другим выбежали внуки, выскочил сын, и из кухни выглянула невестка:
— Мама, привет! Сюрприз! Ты говорила, что у тебя с понедельника отпуск, тебе скучно. Вот и наслаждайся гостями.
Она обнимала что-то галдящих внуков и по щекам текли слезы. Сын хотел еще что-то спросить, но потом передумал. Уже практически ночью, когда в квартире стало тихо, они сели посидеть на балконе.
— Как ты? Что папа?
— Все хорошо, уже полегче. Папа… Не знаю, молчит.
— Я с ним разговаривал, там без вариантов.
Воцарилась тишина. Она потрепала Данилу по волосам и подперла голову рукой. Надо же, переживает.
— Зачем? Вот не поверишь, ушел и бог с ним.
— Мама, ты так говоришь, как будто бы тебе все равно. Вы столько лет с ним прожили. Да и видела бы ты, кого он нашел. Истеричка какая-то. Вот посмотришь, скоро приползет.
Ее сердце предательски вздрогнуло, но она взяла себя в руки. Подумала немного, потом только ответила:
— Я хотела в понедельник подать на развод и на раздел имущества. Ждать, пока он приползет, не хочу. У нас одна квартира, если он вернется назад, я могу и дрогнуть. Не дай бог будут новые отношения, а тут он. Невозможно начать новую жизнь, пока тебя держит хоть что-то старое. Ты с Ангелиной разговаривал? Все знаешь?
Сын кивнул. Он знал, что та предложила матери переехать к ней на год. Поработать, сменить обстановку. И что мать договорилась, что ее без проблем возьмут назад на работу, если она захочет. Считал это какой-то авантюрой и не понимал, зачем такие перемены. Мама тем временем продолжала:
— Разделим квартиру и машину, и я уеду. Да-да, ни капли жалости, я на этот кредит столько лет горбатилась. Мне на однушку хватит, больше и не надо. Ее сдам и поеду. У него эта эйфория еще полгода продлится, потом назад приползет.
Сын удивленно приподнял бровь. Она вздохнула, но продолжила:
— Я же все теперь знаю про его новую бабу. Трех мужей на тот свет отправила, она около него козликом скакать не будет. Там характер о-го-го, видно, ему не хватало этого. Но скоро захочет спокойствия и тишины, чай уже не мальчик. Витя, брат его, звонил, говорил, там все плохо. К бабушке завтра съездить, кстати, не забудь. Вот она тоже намекает, что он ко мне скоро вернется.
Она помолчала, посмотрела на засыпающий город, вздохнула. Сын молчал не перебивая. Первый раз в жизни они так откровенно разговаривали.
— Любовь или привычка? Не знаю. Но если вернется, могу дрогнуть. Сбегаю, да. Но меня там ждут новые впечатления, знакомства. Да и женщин за 50 там не считают древними старухами. Так будет лучше.
В суд она пришла при полном параде. Увидев ее, Костя чуть не проглотил язык от удивления. Но еще больший шок его ожидал потом. Его мямля-супруга потребовала раздел имущества. Узнав об этом, он кричал так, что чуть было не сорвал горло.
Все произошло так, как Агата и планировала. Они поделили все, за эти деньги она купила неплохую квартирку. Уехала к дочери, и неожиданно нашла свое счастье. Ее муж — владелец частной гостиницы. Там она нашла свое призвание: хлопочет и опекает постояльцев, которые без ума от такой заботы. Спустя время бывший муж ушел от своей «новой любви», но уже не боялась встречи с ним. Она стала совершенно другим человеком.
