Деньги при этом стремительно исчезали.
Каждый месяц значительная часть дохода уходила на оплату аренды квартиры.
Дмитрий зарабатывал нерегулярно, а когда Виктория осторожно предлагала делить расходы поровну, он раздражённо пожимал плечами: «Я и так стараюсь.
Разве ты этого не замечаешь?» Она замечала.
Видела, как Дмитрий отворачивался.
Как проверял телефон, выходя из комнаты.
Как уходил вечером «проветриться» и возвращался после полуночи, пахнущий чужими духами.
Или ей это только казалось? – Нам надо поговорить, – однажды сказала Виктория, когда Дмитрий вернулся в три часа ночи. – О чем? – О нас.
Я не понимаю, что происходит.
Ты стал другим человеком.
Я почти не вижу тебя, ты не разговариваешь, мы не… – Ты давишь, – Дмитрий бросил куртку на стул. – Я уже говорил: мне нужно пространство.
Все происходит слишком быстро.
Ты ждёшь от меня слишком многого, а я не готов.
Я не просил тебя ломать свою жизнь.
Она застыла. – Не просил? – Ты сама решила.
Я не заставлял тебя разводиться.
Не заставлял продавать вещи.
Это был твой выбор.
И мы переехали сюда, когда ты уже была свободна!
Дмитрий говорил правду.
Технически — правду.
Это действительно был её выбор.
Её решение.
Её пожар, в который она вложила всё, что имела.
С той ночи Виктория начала сходить с ума.
Пока Дмитрий спал, она проверяла его телефон.
Листала сообщения, всматривалась в каждый лайк под его фотографиями, находила подписки на моделей и начинающих женщин-фотографов, и каждое имя жгло её изнутри.
Виктория писала ему по двадцать сообщений в день.
Спрашивала, где он, с кем, когда вернётся.
Устраивала сцены ревности — и ненавидела себя за это, потому что видела в себе ту женщину, которой никогда не хотела становиться. – Ты больна, – сказал Дмитрий после очередного скандала. – Тебе нужен психолог, а не отношения.
Возможно, он опять был прав.
Дмитрий всё чаще не ночевал дома. «Съёмка за городом». «Остался у друга». «Не жди».
А Виктория ждала — сидела в темноте, смотрела на дверь, и с каждым часом что-то внутри неё высыхало, превращалось в пепел.
Когда Дмитрий всё-таки приходил — они молчали.
Или кричали друг на друга.
Золотой середины больше не было.
В его глазах Виктория видела то, чего боялась сильнее всего: усталость, раздражение, жалость.
Он смотрел на неё как на проблему, от которой не может избавиться.
Сообщение пришло во вторник, ближе к вечеру.
Виктория сидела на кухне, уже выпив пятую чашку кофе.
И телефон зазвонил. «Тамар, я больше не могу.
Прости.
Все зашло слишком далеко.
