Он вспомнил тот год, когда Наталья кричала, требовала и угрожала: «Если уйдёшь — больше не увидишь Дениса».
Как он, разбитый, вернулся.
Как набрал номер Ольги и произнёс: «Всё кончено».
Без объяснений.
Без прощания. — Покажи… покажи её, — прошептал он.
Ольга вынула телефон.
На экране была девочка.
Светлыми косичками заплетённые волосы.
Серые глаза — глаза, как у него.
Такой же разрез, такая же глубина, та же искра, которую он видел в своём детстве в зеркале.
Удивительно, болезненно знакомое лицо. — Господи… — выдохнул Алексей. — Она… она просто точная копия меня.
Будто я смотрю в своё прошлое. — Да, — кивнула Ольга. — И характер — твой.
Упрямая, как ты.
Но добрая.
Очень добрая.
Любит рисовать, мечтает стать художницей. — Где она сейчас? — Дома.
С соседкой.
Я не могла оставить её одну. — Я хочу её увидеть.
Сейчас.
Сразу. — Подожди, — предупредила Ольга. — Подготовься.
Подготовь свою семью.
Это непросто.
Это навсегда.
Вечером, дома, Алексей собрал всех в гостиной.
Наталья сидела неподвижно, с каменным лицом, словно статуя.
Денис, как обычно, залип в телефон, погружённый в собственный мир.
Алексей глубоко вдохнул. — У меня есть дочь.
От другой женщины.
Ей семь лет.
Я только что узнал.
Её зовут Полина.
И она… она моя.
Наступила тишина.
Тяжёлая, гнетущая.
Потом раздался взрыв. — Что?!
Ты изменял мне?! — вскрикнула Наталья, вскакивая с дивана. — Все эти годы скрывал, что у тебя есть ребёнок?! — Это было восемь лет назад! — пытался оправдаться Алексей. — Мы тогда почти расстались!
Я ушёл, потом вернулся… — Мы не расставались! — прервала она. — Ты сбежал к своей шлюхе!
А теперь пришёл сюда с ребёнком?! — Не смей так говорить о ней! — рявкнул Алексей. — Ольга умирает!
У девочки не останется никого! — И что?
Это мои проблемы?! — кричала Наталья. — Я должна принимать в дом чужую девочку, нагулянного ребёнка?!
Денис поднял голову, посмотрел на отца с презрением. — Пап, а зачем она нам?
У нас и так всё плохо.
Зачем ещё одна ноша? — Она твоя сестра, — тихо произнёс Алексей. — Никакая она мне не сестра! — выплюнул Денис. — Это чужая девка!
И я не хочу её видеть!
Алексей смотрел на них — на жену, на сына — и впервые осознал: это не семья.
Это руины.
Люди, с которыми он живёт, но не живёт.
Люди, чьи сердца давно стали жестокими. — Я заберу Полину, — сказал он твёрдо, с ледяной решимостью. — С вашего согласия — хорошо.
Без него — всё равно. — Тогда выбирай, — прошипела Наталья. — Либо мы, либо она. — Ты серьёзно? — спросил он, глядя ей в глаза. — Абсолютно.
Либо семья, либо твоя выблядочная дочь. — Не смей так называть её! — взорвался Алексей. — Она — человек!
Она — моя дочь! — В моём доме я называю, как хочу! — кричала Наталья. — Это и мой дом тоже, — сказал он. — Но, похоже, скоро перестанет быть.
Через неделю Ольгу поместили в хоспис.
Алексей приехал за Полиной.
Девочка стояла в прихожей, с маленьким потрёпанным чемоданчиком в руках.
Худенькая, бледная, с огромными глазами, в которых читался страх, но не было слёз.
Она смотрела на него, как на спасителя. — Здравствуйте, — тихо сказала она. — Вы… вы мой папа? — Да, солнышко, — ответил он, присев на корточки, чтобы быть с ней на одном уровне. — Я твой папа.
Я пришёл за тобой. — Мама сказала, вы заберёте меня, — прошептала Полина. — А она?
Она поправится?
Алексей замялся.
Как объяснить это ребёнку? — Полина… мама очень больна.
Она… она, возможно, не выздоровеет.
Она уйдёт.
Девочка кивнула.
Медленно.
Глаза наполнились слезами, но она не расплакалась.
Будто уже знала.
Будто была готова. — Я собрала вещи, — сказала она. — Немного.
Мама сказала, вы купите мне всё новое. — Куплю, — пообещал он, обнимая её. — Всё, что захочешь.
Всё, что любишь.
Дома Наталья встретила их в прихожей, словно страж ада. — Это твоё отродье? — процедила она. — Наталья, ради бога, при ребёнке! — взорвался Алексей. — Какая разница?
Пусть знает своё место, — холодно ответила она. — Спать будет в кладовке. — В кладовке?!
Ты совсем с ума сошла?! — закричал он. — А где? — пожала она плечами. — Комнат нет. — В комнате для гостей. — Это мой кабинет! — Теперь — детская.
Полина стояла, прижавшись к стене, словно испуганная птичка.
Глаза были полны ужаса. — Папа… может, я лучше в детдом? — прошептала она. — Ни в коем случае, никаких детдомов! — сказал Алексей, обнимая её. — Ты мой ребёнок.
Ты будешь жить здесь.
Со мной.
Это твой дом. — Посмотрим, — прошипела Наталья, уходя в свою комнату.
Первая неделя пролетела, как кошмар.
Наталья игнорировала Полину, словно её не существовало.
Денис дразнил её, шипел «нагулыш», «чужая», «паразитка».
Девочка ела отдельно — после всех, словно прислуга.
