Семейство готовилось к лучшему отпуску в своей жизни. Самопровозглашенный главнокомандующий Татьяна Бирюкова взялась за подготовку cдушой и легким фанатизмом.
Три месяца ушло на выбор курорта, два — на выбор отеля, месяц — на составление культурной программы.
Каждая минута двухнедельного вояжа была продумана до мелочей фельдмаршалом в юбке.
Вот пример одного дня: завтрак; поездка на достопримечательности, водопады, конные прогулки; второй завтрак; аквапарк, зоопарк; обед; купание, аттракционы; полдник; катание на катамаранах, дельфинарий; ужин; развлекательная программа, вечерний моцион, обсуждение дня.
На отдых времени не оставалось.
Все труды и усердная подготовка были уничтожены в первый же вечер.
— Коля, вот ты, как всегда, всё сделал по-своему! — мрачной статуей у окна возвышалась Бирюкова. Позади нее на кровати, как символ предательства, корчился в муках бледный супруг. — Как? Ну вот скажи мне, как можно заболеть в первый же день?
— Да откуда я знаю, Таня? Ты так говоришь, словно я это нарочно!
— Я тебе говорила, чтобы ты не отходил от плана! Это всё твое оппозиционное мышление и пиво с кальмарами в обед. Загубить такой отпуск… — дулась жена, глядя на тлеющий закат.
— Ты права, я сам виноват, — еле разлеплял губы курортный диссидент. — Вы, главное, отдохните, а обо мне не беспокойтесь. Твоей аптечкой можно было бы средневековую Европу спасти от чумы — что там отравление и жар! Пару дней — и я к вам присоединюсь. Детям, главное, дай повеселиться.
— Так и сделаю, — твердо заявила главнокомандующая. — Им это должно запомниться, да и мне, пожалуй, тоже. А ты сам виноват.
— Безусловно. А теперь оставь меня и ступай спать в соседней номер, чтобы тоже не подхватить эту хворь, — отрешенно изложил свою волю Бирюков и закрыл глаза.
Ранним утром Бирюкова составила короткую инструкцию на семь листов для мужа и, подготовив ему всё необходимое для лечения, забрала сонных детей на пешую прогулку к каким-то невероятно «ценным» развалинам на вершине горы.
Ближе к обеду Коля почувствовал себя лучше. Температура спа́ла, живот угомонился; проклевывался легкий голод. Рискнув спуститься в кафе при отеле, Коля обнаружил там только алкоголь.
Кухня сегодня не работала. Пришлось пойти чуть дальше. Улица, где они поселились, была сплошь усеяна шашлычными. Ввиду отсутствия разнообразия, Коля зашел в ближайшую и попросил чего-нибудь диетического.
— Бэри курица. Птица — самый диэтический продукт, — посоветовал официант, он же шашлычник, он же бармен и директор.
— Грудка есть?
— Нэт. Есть только крылья с соусом сацэбэли! Пальчики оближэшь!
— А что-то более диетическое? — засомневался Коля, глядя на свои пальцы.
— Бэри барашка, он травку кушал, очэнь стройный был. Или вот поросенок, его гастрит убил, всю жизнь на диэтах провел. К мясу советую домашнэе вино, помогает при отравлэнии, — уверял официант.
— Это как же?
— Выпиваешь стаканчик и напрочь забываешь о нэдуге.
Коля взял три вида шашлыка, лепешку, овощи и бутылку домашнего вина — для уверенности.
Зайдя в номер, он осторожно съел кусочек мяса и хотел выждать пятнадцать минут, но не сдержался и набросился на всё сразу. Через двадцать минут, когда мясо уже не лезло, стало ясно, что опасность миновала. Повар не обманул. Коля хотел было собраться и нагнать семью.
Он засунул руку в сумку, чтобы достать плавки, но наткнулся на книгу, которую взял с собой безо всякой надежды. Соблазн был велик, и Коля решил, что ему рано выписываться с больничного.
За окном шумел прибой, обгоревшие люди лениво перебегали от тени к тени, слышался детский плач. Обдуваемый морским воздухом из кондиционера, страдалец лежал на кровати, потягивал вино и наслаждался чтением.
Ближе к полднику с улицы послышались родные голоса. Спрятав улики под кровать, Коля сложил руки на груди и изобразил невероятные страдания.
Открылась дверь, первыми в номер ворвались дети, а уже потом — сквозняк. Покрытые тремя слоями коктейля из кремов «для» и «после» загара, сорванцы принялись скакать на одре отца.
— Мы так классно погуляли! — в голосе усталой жены звучали лживые нотки. — Дети, живо подтвердите, чтобы вашего отца зависть замучила и он скорее выздоровел.
— Очень классно! — любимые наследники скакали, взбалтывая внутри отца все недавно съеденные им «медикаменты».
— Дети, оставьте папу в покое, ему плохо! Коля, а что у тебя с лицом? — спросила жена.
—А что с ним? — забеспокоился муж.
— Блестит странно, да и глаза какие-то туманные.
— Это симптомы, — вытер салфеткой шашлычный жир с губ Коля. — Кальмары всё еще пытаются поднять восстание во мне, но я его подавляю лоперамидом и углем. Думаю, что к вечеру падет последний оплот, и я к вам вернусь. А вы идите, не тратьте на меня время, я книжку почитаю, — достал Коля из-под подушки доказательство своего прилежного поведения.
— Ну ладно, — кивнула жена, — лечись. Лежи в постели, пей лекарства и много жидкостей. Скорее поправишься — скорее отдохнешь. Жалко будет потерять отпуск, ты же столько работал. И детей весь день не видишь…
— Жалко, жалко, — простонал Коля и натурально изобразил невероятную скорбь.
Семья ушла.
Коля прочитал треть книги и понял, что ему необходимо размяться и выгулять своих микробов. Далеко ходить не стал, дабы жена не заподозрила его в нарушении постельного заключения.
Спустившись на первый этаж, Коля заглянул в бар и взял еще немного жидкостей, как советовала супруга.
Сделав три шага в сторону, он заметил дверь с интригующей надписью «SPA». Внутри ему обещали райское наслаждение, а еще исцеление от всех возможных недугов. «То, что доктор прописал», — обрадовался Коля.
Следующие два часа он провел в обществе лечебной грязи, хамама, рук массажиста и охлажденного хереса. В борьбе с иммунитетом Колин недуг проигрывал по всем фронтам.
Жена и дети явились после ужина и застали отца, мирно спящего поперек кровати. Кожа его была красной от процедур, а сам Коля издавал какие-то странные звуки, напоминающие всхлипы умирающего бегемота. На самом деле он просто причмокивал от удовольствия во сне.
— Бедняжечка мой, мучается, аж покраснел, — с сожалением произнесла Таня и, развернув Колю как полагается, отправилась спать к детям.
***
— Может, в больницу? — спросила утром Таня, когда муж заявил, что не уверен в своем скором исцелении.
— Ни в коем случае! Тогда отпуск будет испорчен у всех! — протестовал страдалец. — Мне намного лучше, просто надо еще денек-другой отлежаться. Идите, вас там дельфины уже заждались.
— Уверен?
— Сто процентов, — кивнул Николай и пообещал выжить во что бы то ни стало. — Голод, холод и покой — мои верные соратники.
— Хорошо. Мы сегодня автобусную экскурсию взяли на водопады, нас до вечера не будет.
Коля представил этот автобус: потные родители кричат на шумных потных детей, а потный водитель потными руками крутит потный руль. А еще эти водопады, больше напоминающие протечку в бойлерной.
— Отдохните там за меня.
Колина трагедия растрогала бы целый полк Станиславских. Семья ушла.
Не теряя времени, Бирюков вышел из номера прямо в халате и по перилам заскользил в кафе, где его уже ждала пол-литровая чашка кофе и глазунья с сосисками.
— Господи, как же здорово, что не овсянка, Берримор, — смаковал Коля вредные жиры и углеводы, запивая всё это бурой жидкостью.
Разделавшись с завтраком, он задумался над лечебно-профилактической программой. Под рукой у него имелись все необходимые кабинеты: бассейн, бильярдная, спортзал, хамам, диетическая кухня.
Коля чувствовал себя Адамом, сорвавшим запретный плод в райском отпуске, дарованном ему женой и детьми, но искушение было так соблазнительно, что он смирился с заточением в грешном отеле.
Вечером на веранду, где Коля полоскал горло Aperol spritz, начали стекаться другие пациенты стационарного отпуска. Обгорелые, отравившиеся, травмированные — они собирались за большим столом, чтобы сыграть в карты, выкурить сигару, выпить кофе или стопочку лечебного бальзама. Каждый из них имел в арсенале тяжелый диагноз, а их жены, тещи, дети, братья и сестры храбро принимали на себя все прелести курортного отпуска.
— Жаль, что мы тут в заточении из-за своих болезней, — лениво жаловались мужчины.
— Да, с таким же успехом можно было остаться дома, но главное, чтобы семья отдохнула, — звучало в ответ.
Другие страдальцы согласно кивали, и тут же начиналась партия в карты и разговоры обо всем на свете.
Под разными предлогами Коля продолжал лечиться и отказывался покидать пределы отеля и отправляться в больницу, дабы не заразить весь курорт. «Родные стены — лучший доктор!» — ласково отзывался Коля о своем номере.
— Мне кажется, или ты прибавил в весе? — спросила через неделю Таня, глядя на налившиеся розовые щеки мужа. — Ты чем питаешься?
— Исключительно диетической едой, — уклончиво ответил тот и, вспомнив стейк из бычка-вегетарианца, съеденный за ужином, облизнулся.
— Мне так жаль, что у нас не вышло семейного отпуска, — взяла за руку мужа Бирюкова.
— И мне, мне тоже очень жаль, я совсем не вижу моря. Но мне так плохо…
— Но чтоб тебе было спокойно, знай, что мы с детьми прекрасно проводим время. Я давно так не отдыхала. Ты же не в обиде?
Коля попытался изобразить зависть, но с каждым разом он играл всё хуже, и жена начала подозревать саботаж.
Следующим утром семья, как обычно, удалилась бродить по жутко интересным внутренностям гор. Дождавшись, пока его любимые спелеологи снимутся с якоря и пропадут из поля зрения, Коля сделал несколько заказов по телефону и, привычно запахнув халат, вышел на завтрак, который ему теперь подавали прямо в SPA. Там-то его и взяли с поличным.
Коля уже открыл рот, чтобы запихнуть в него огромный бутерброд с рыбой и ракетой взмыть в космос удовольствий, когда из грязевой ванны, точно спецназ из укрытия, восстала Таня.
Из соседних ванн выросли еще два маленьких грязных оперативника, отчего у Колиной ракеты счастья чуть не случился сброс сразу всех ступеней на моменте взлета.
— Значит, говоришь, хворь лютая, не хочешь заразить семью кишечными палочками?
— Я-я-я-я… — подавал сигнал бедствия Николай, терпя крушение.
— Так и знала, что ты нарочно все придумал! Я так старалась, хотела, чтобы ты нормально отдохнул. Ты же весь год ныл про то, как устал, а ты просто взял и…
— И нормально отдохнул, — закончил за жену Бирюков.
— То есть отдых отдельно без семьи — это нормально?!
— Да, — не видя смысла больше врать, признался Коля. — Я сто лет так не отдыхал. Тань, я понимаю, как это все выглядит, но я не сделал ничего плохого. Просто ел, спал, ходил в бассейн, читал книгу, смотрел телек и общался с другими «больными». Никаких измен, гулянок и прочего непотребства.
— Ты вел двойную жизнь!
— Да, мне надо было немного побыть в тишине и покое! Ты не представляешь, какой это кайф — просто побыть одному. И никакое море не нужно. Спасибо тебе за эту возможность!
— Ты правда хорошо провел время? — сдалась наконец супруга, чувствуя, что нельзя планировать то, что просто требует сердце.
— Правда, — с любовью ответил Коля.
— Хорошо. Я тебя понимаю.
— Правда? — просиял лицом Коля и хотел уже стартануть в космос, как вдруг жена подошла к нему, выхватила бутерброд и, надкусив, сказала:
— У нас еще неделя, забирай спиногрызов и езжайте смотреть пещеры.
— Таня!
— Не танькай мне, — чавкала Бирюкова. — У меня, между прочим, мигрень разыгралась, плохо себя чувствую, требуется лечение. А ты, как человек, укрепивший иммунитет, должен теперь перенять эстафету. Всё, шуруйте, — вручила она двоих перемазанных детенышей мужу и, вытолкав их из SPA, начала процесс экстренного восстановления.
Александр Райн
