— Знаешь, Дмитрий, я ухожу, — произнесла Ирина, укладывая в чемодан свитер и фотографию дочери. Ее голос дрожал, но руки не подводили — движения были точными, будто отрепетированными.
— Ты что, с ума сошла? — Дмитрий, сидевший на кухне с газетой, поднял голову, и его лицо исказила смесь недоверия и страха. — Ты же не бросишь нас?
— Не «нас», а тебя. И свою роль служанки тоже. — Она захлопнула чемодан, стараясь не смотреть на мужа. За окном хлопья первого снега медленно опускались на землю, словно подчеркивая холод в их отношениях. — Заботься о матери сам. И о ее бесконечных грядках. И о…
— Мам, я к Ване! — В дверь кухни заглянула София, их шестнадцатилетняя дочь. Девочка сняла наушники, из которых доносился ритмичный бит, и протянула ладонь. — Дай тысячу на кино. И кстати, мне нужны новые ботинки. И куртка. Ой, и Ване нравится эта квартира в центре… Может, снимем?
— Спроси у отца, — Ирина взяла сумку, стараясь не дрогнуть. — Я больше не ваша прислуга.
— То есть как? — София подняла бровь, копируя папину манеру. — Ты шутишь?
— Ни капли.
— А кто готовить будет? Убирать? — Дмитрий вскочил, опрокинув стакан с чаем. Липкая лужа поползла по столу, но он не обратил внимания. — Ты же не оставишь нас голодными?
— Пусть София учится. Ты же ее обожаемый папа — обеспечишь. И Галине Петровне продукты завези. Она без своих консервов не может. — Ирина накинула пальто, чувствуя, как сердце колотится в такт тиканью кухонных часов. Эти часы она ненавидела — они отсчитывали годы ее заточения.
Она вышла на улицу, не оглянувшись. Сумка с вещами казалась невесомой по сравнению с грузом прожитых лет. Куда идти? В родительский дом, проданный после смерти мамы? К подруге, которая давно переехала? Ирина просто шла, пока взгляд не упал на яркий плакат: «Солнечный Геленджик — отдых вашей мечты!».
«Мечты…» — усмехнулась она про себя. Последний раз на море она была на свадебном путешествии. Дмитрий тогда клялся в вечной любви, а через месяц уже требовал, чтобы она бросила работу в поликлинике. «Моя жена не будет таскаться по сменам!» — рычал он. Ирина послушалась, как послушалась потом во всем.
В офисе турфирмы ее встретила улыбчивая девушка с именным бейджиком «Алина».
— Хотите сменить обстановку? — спросила Алина, и Ирина кивнула, чувствуя, как слезы подступают к горлу. Она купила билет на ближайший поезд — плацкарт, без излишеств. На вокзале набрала номер заведующей:
— Мария Семеновна, я… заболела. На две недели.
— Ирин, ты в порядке? Голос какой-то странный, — насторожилась та.
— Все хорошо, — соврала она и выключила телефон.
В поезде
— И ты просто ушла? Не испугалась? — спросила попутчица, представившаяся Мариной. Женщина лет пятидесяти с седыми прядями в каштановых волосах разливала чай в железные кружки.
— Боюсь, что вернусь, — призналась Ирина, сжимая кружку. — Но сейчас… будто заново родилась.
— Понимаю, — Марина усмехнулась. — Я сбежала от мужа-тирана пять лет назад. Дети выросли, а он требовал, чтобы я «хранила очаг». Теперь живу в Геленджике, веду блог о путешествиях. Клиентов набираю — помогаю с экскурсиями.
— А не одиноко?
— Свобода стоит того. — Марина достала фото: на снимке она смеялась, стоя по колено в море. — Приезжай в гости. Покажу самые тайные бухты.
Ирина согласилась.
Две недели спустя
— Ты вернешься к нему? — Марина спросила это на пляже, когда закат окрасил небо в багрянец.
— Нет, — ответила Ирина, и это прозвучало как обет. — Но куда я денусь? В поликлинике зарплата мизерная…
— Переезжай ко мне. Снимешь комнату. Поможешь с блогом — фотографии обрабатывать, тексты править. Опыт работы с людьми у тебя есть, — Марина улыбнулась. — И Софию возьмешь, если захочет.
Возвращение
Дома пахло пирогом с яблоками. Ирина замерла на пороге: София, в фартуке с котятами, ставила на стол салатницу.
— Ты… сама готовила? — Ирина не узнавала дочь.
— Бабушка научила, — София потупила взгляд.
— Добро пожаловать, Ирочка, — в дверях появилась Галина Петровна. Лицо свекрови сияло неестественной доброжелательностью. — Мы с Соней соскучились.
За ужином Ирина заметила чужую помаду на своем стакане.
— Где Дмитрий? — спросила она, отодвигая тарелку.
София заерзала.
— Папа… он познакомился с Ларисой. Она тут… жила пока тебя не было. Говорит, ты нас бросила, — девочка всхлипнула. — А кот Мурзик… он умер. Папа даже не заметил, пока я не нашла его на балконе…
— Лариса — стерва! — встряла Галина Петровна. — Думала, я ей позволю командовать? Выгнала ее! Ты же не уйдешь снова, Ира?
Ирина встала, глядя на дочь:
— Собирай вещи. Уезжаем.
— Куда?! — София вскочила.
— В Геленджик. У Марины есть комната. Но учти: работа найдется и для тебя.
— Я… я с тобой! — София бросилась обнимать мать.
Эпилог
Геленджик встретил их соленым ветром. Марина помогла Ирине устроиться в клинику массажистом, а София поступила на курсы дизайна. Через год Дмитрий, оставшись без жены, женился на Ларисе, но та, промотав его сбережения, сбежала с другом. Галина Петровна, поняв, что новая невестка не станет ей прислуживать, попыталась вернуться к Ирине, но та лишь холодно ответила: «Вы сделали свой выбор».
Спустя пять лет София вышла замуж за сына Марины, Алексея, открывшего кафе на набережной. Ирина, сидя на веранде с видом на море, перечитывала письмо от Дмитрия: он просил прощения. Она сложила листок, глядя, как внучка Аня строит замок из песка.
— Бабушка, смотри, какая ракушка! — девочка протянула перламутровый веер.
— Красивая, как наша жизнь, — улыбнулась Ирина.
И впервые за долгие годы поняла, что счастье — не в жертвах, а в умении выбрать себя.
