Оказалось — это была настоящая тюрьма.
Телефон начал звонить.
Игорь.
Она не взяла трубку.
Затем звонок повторился.
И ещё раз.
На четвёртый раз она нажала кнопку «отклонить».
Дом Нины располагался на окраине города, в спокойном районе с высокими деревьями и старыми постройками.
Когда Ольга подошла к калитке, Нина уже стояла там в домашнем халате, с полотенцем на плече. — Опять они? — спросила она, не выражая удивления. — Опять, — кивнула Ольга.
Нина без слов обняла её и Андрея. После операции она начала выздоравливать и чувствовала себя лучше.
В помещении пахло травяным чаем и свежевыпеченным хлебом.
На кухне тихо кипел чайник. Внук побежал играть с кошкой. — Садись, — сказала Нина, выключая чайник. — Я знала, что ты рано или поздно придёшь. — Откуда? — Потому что ты уже не ребёнок, который боится оставаться одна. Что ты устанешь тянуть дом на своих плечах и терпеть обиды.
Ты теперь женщина, которая понимает: дом — это не стены.
Дом — это место, где тебя ждут.
Ольга опустила взгляд. — Я устала, мам. — Я знаю. — Он опять просит деньги.
Для брата.
На «дело».
Но я понимаю — это не дело.
Это просто его способ избежать работы. — Ты не обязана его спасать. — Но я его жена! — Жена — не рабыня.
Ольга подняла глаза. — А если я уйду… что будет с Андреем? — Твоему сыну ничего не угрожает.
Потому что ты его мать.
А не они.
В этот момент в коридоре прозвенел колокольчик — пришёл сосед с газетой.
Нина вышла, а Ольга осталась одна за столом.
Она вспомнила, как в детстве мама всегда становилась на её защиту.
Даже когда отец говорил: «Пусть сама разбирается».
Мама отвечала: «Она ещё маленькая.
А я — нет».
И теперь она была рядом снова.
Не с упрёками, не с обвинениями вроде «ты сама виновата», а просто — рядом.
Когда Нина вернулась, она поставила перед дочерью чашку чая и села напротив. — Ты хочешь уйти? — Хочу.
Но боюсь. — Чего именно? — Что скажут люди.
Что подумает сын.
Что я не справлюсь. — Люди всегда будут что-то говорить.
Сын поймёт, когда вырастет.
А ты справишься — ведь уже справилась.
