Ольга знала эту папку наизусть.
Фиолетового цвета, с надписью «Одесса 2025», она уже восемь месяцев лежала в тумбочке рядом с её кроватью.
Внутри находились распечатки с ценами на отели, вырезки из журналов с видами на Бурдж-Халифу, а также скриншоты фотографий подруги Наташи, которая третий год подряд привозила оттуда сувениры и выкладывала снимки на фоне фонтанов и небоскребов. Каждый месяц, откладывая очередные пять тысяч гривен в конверт, она повторяла себе: «В этот раз мы точно поедем».
Они отказывались от кофе в автоматах на работе, от такси, от спонтанных покупок в торговых центрах.
Алексей ворчал, но всё же соглашался.
Он обычно был покладистым — до определённого момента. — Ну что, посмотрим туры? — Ольга открыла ноутбук на кухонном столе.
Октябрь уже прошёл середину, пора было бронировать. — Я присмотрела два варианта.
Один дешевле, но с видом на стройку, второй… — Ольга, подожди, — Алексей не поднимал глаз от экрана.
Он сидел напротив, крутил ложку в остывшем чае, и Ольга сразу почувствовала, что что-то не так.
Пауза была слишком долгой.
Лицо выражало слишком много вины. — Что произошло? — Сегодня был у родителей. — И? — Мама сказала, что отпуск можно отложить, сейчас важнее помочь им, — выдавил он быстро, словно срывая пластырь. — Им нужны деньги на кухню.
Ремонт.
Мама хочет успеть к Новому году всё переделать, у них там настоящая беда — дверцы отваливаются, плитка треснула…
Ольга медленно закрыла крышку ноутбука.
В висках застучало. — Повтори, пожалуйста. — Я говорю, что маме нужны деньги на… — Нет, первую часть.
Про то, что мама сказала, что можно отложить отпуск.
Алексей сжал губы. — Ольга, не начинай. — Не начинаю.
Я просто уточняю.
Твоя мама решила за нас, что мы можем не поехать в отпуск, который планировали восемь месяцев? — Она не решала, она просто… — Она просто сказала тебе, а ты, как послушный мальчик, сразу согласился, да? — Слушай, это моя мать!
У них реально проблема.
Ты бы увидела их кухню — всё разваливается.
Ольга встала, прошлась по кухне — по их кухне, где, кстати, тоже давно надо было поменять смеситель и подклеить обои за холодильником, но они копили.
На Одессу.
На мечту. — Алексей, — повернулась к нему, скрестив руки на груди. — Твои родители год назад делали ремонт в ванной.
Полгода назад папа купил себе новую удочку за тридцать тысяч гривен.
Прошлым летом они ездили в Коблево.
Неделю жили в отеле.
А теперь у них внезапно нет денег на кухню? — При чём тут это?
Они не обязаны ни в чём себе отказывать! — А мы обязаны? — Мы ещё молоды, мы успеем съездить позже. — Когда? — голос Ольги повысился до крика. — Когда мы найдём время?
В следующем году?
Через два?
Алексей, нам тридцать пять!
Мы уже не студенты, которые могут в любой момент махнуть в отпуск.
У нас работа, обязательства, и если сейчас мы отдадим эти деньги, когда снова накопим? — Ну, может, через год… — Через год будет что-то другое.
У твоей мамы юбилей, нужно будет арендовать ресторан.
Или отцу менять машину.
Или крышу на даче ремонтировать.
Всегда найдётся что-то важнее.
Алексей встал, его лицо покраснело. — Ты понимаешь, как это звучит?
Черство.
Очень черство.
Это мои родители, они меня вырастили, и если им нужна помощь… — Им не нужна помощь! — теперь почти кричала Ольга. — Им нужна новая кухня к Новому году, чтобы пригласить гостей и похвастаться.
Это не протекающая крыша и не сломанный холодильник.
Это каприз! — Не смей так говорить о моей матери! — А ты не смей так говорить обо мне!
Я восемь месяцев себе во всём отказывала.
Ходила на работу пешком, потому что откладывала.
Не купила зимнее пальто, хотя пуховик уже порвался.
И всё это — ради чего?
Чтобы ты пришёл и сказал: мама решила, что нам можно подождать? — Значит, для тебя тряпки важнее моих родителей? — Для меня важно, чтобы мой муж умел сказать «нет» своей матери!
Для меня важно, чтобы у нас были свои планы, своя жизнь!
Алексей схватил куртку с вешалки. — Знаешь что?
Поговорим, когда ты остынешь.
