Деньги были — Ольга зарабатывала даже больше мужа.
К вечеру она решила поделиться своим решением. — Володь, у меня новости, — сказала она, когда он снимал обувь в коридоре. — Какие еще новости? — настороженно спросил он. — Я уезжаю.
В санаторий.
На две недели.
Владимир уронил пакет с продуктами. — Что?!
Куда?! — В день приезда твоей мамы.
Так будет справедливо. — Маш, ты с ума сошла?!
Ты хочешь оставить меня наедине с ней? — Нет, Володя.
Я хочу, чтобы ты наконец понял, что значит жить с ней.
Без моей «подушки безопасности».
Он долго молчал, смотря на нее так, будто видел впервые. — Ты шутишь… — Нет, я спасаю жизнь. — Его голос был твердым. — А свою должен спасти ты сам.
В ту ночь они почти не обменивались словами.
Квартира окуталась тишиной, густой и тяжелой, словно туман.
Ольга лежала, прислушиваясь к его дыханию.
Обратного пути уже не существовало. 1 июня все изменится.
Или все рухнет, или начнется сначала.
Но так, как было раньше, уже не повторится.
Поезд из Тернополя прибыл точно по расписанию.
Владимир стоял на платформе, переступая с ноги на ногу, в руках держа скромный букет хризантем — мама всегда утверждала, что «розы — для показухи, а хризантема — для души».
Он глубоко вдохнул, глядя на перрон.
И вот она появилась — узнаваемая фигура в строгом плаще, с маленьким, но подозрительно тяжелым чемоданом.
Ирина Васильевна.
Как обычно, она выглядела так, будто направлялась не к сыну, а на заседание Верховного суда. — Сынок! — распахнула она руки, словно почти взлетая на перроне. — Ох, как же ты исхудал!
Тебя что, совсем не кормят? — голос дрожал, но в нем слышался тонкий упрек. — Мам, перестань, — смутился Владимир, обнимая ее. — Я нормально питаюсь. — Нормально? — она прищурилась, словно рассматривая какой-то несъедобный предмет, — Лицо у тебя, как у курицы, которую выбросили на улицу!
Ладно, дома разберемся.
Владимир тяжело поднял чемодан и сразу пожалел, что не взял тележку. «Маленький чемодан» весил, как два мешка цемента. — Мам, что ты туда запихала? — простонал он, волоча его по ступенькам. — Домашние заготовки.
Огурцы, варенье, грибы.
Твоя жена вообще умеет готовить?
Или вы опять питаетесь одними полуфабрикатами? — Ирина Васильевна усмехнулась так, что Владимир понял: шутка была далеко не безобидной. — Маша хорошо готовит, — пробормотал он, стараясь звучать убедительно. — Ну-ну, посмотрим, — ответила она, подмигнув, будто проверяя его честность.
Дома их ждал сюрприз.
Ольга, собрав чемодан заранее, встретила свекровь в коридоре с такой натянутой улыбкой, что любой посторонний подумал бы: «Вот она — идеальная семья». — Ирина Васильевна, здравствуйте!
Проходите, чувствуйте себя как дома, — сказала она, целуя воздух в сантиметре от щеки свекрови. — Это не проблема, доченька, — ехидно ответила та, раздеваясь. — Я всегда так себя чувствую.
Владимир сделал вид, что не замечает искр, проскользнувших между двумя женщинами. — Мам, давай я отнесу чемодан в комнату. — Осторожно!
Там банки! — Ирина Васильевна прищурилась, глядя на него как на подозрительного курьера. — Если банки взорвутся, то хоть ремонт новый начнем, — вставила Ольга, кашляя. — Какой ремонт?
Здесь и так все сделано на скорую руку.
Обои отклеиваются, потолки пожелтели.
Ты, Ольга, наверное, сильно занята, да?
Все работаешь? — Ирина Васильевна села на диван, словно изучая план захвата квартиры. — Да, занята.
Поэтому на лето я решила устроить себе отпуск.
Уезжаю в санаторий.
Секунды три в квартире стояла абсолютная тишина.
Владимир замер, держа чемодан. Банки внутри подозрительно звякнули.
