Который предпочитает лгать, вместо того чтобы откровенно признать свои промахи. — Елена… — Я серьёзно, Иван.
Если ты не позвонишь им прямо сейчас и не скажешь правду — любую, но правду, — я уйду.
Она поднялась.
Стояла, глядя на него сверху вниз, и он вдруг осознал, что она не шутит.
Елена никогда не играла на публику.
Она могла молчать и терпеть, но если произносила такие слова — значит, решение уже принято, и она лишь даёт ему последний шанс.
Иван медленно поднялся.
Вынул телефон.
Разглядывал экран, список контактов.
Татьяна.
Алексей.
Светлана (сестра).
Дмитрий (брат). — Что мне сказать? — спросил он. — Правду, — повторила Елена. — Что мы только что переехали, сейчас финансово сложно, хотим сначала обустроиться, а потом пригласить их, когда всё будет готово. — Они решат… — Пусть решают, что хотят, — она сжала его руку. — Ивашечка, послушай.
Если они по-настоящему любят тебя, а не только образ успешного родственника, они поймут.
А если нет… зачем тебе их одобрение?
Он посмотрел на телефон.
Затем на её руку в своей.
Тёплую, настоящую. — Ты права, — наконец выдохнул он. — Я позвоню.
Елена кивнула и ушла на кухню, оставив его наедине с аппаратом.
Иван набрал первый номер.
Татьяна. — Ивашечка! — её голос звучал радостно. — Я уже начала составлять список покупок.
Думаю, испечь твой любимый «Наполеон», и… — Мам, подожди, — он сглотнул. — Нам нужно поговорить.
О Новом годе.
Пауза. — Что случилось? — Мы… не сможем всех принять.
Прости.
Мы только переехали, у нас нет половины мебели, сейчас финансово очень тяжело, первые платежи по ипотеке… — Я не поняла, — голос матери стал холодным. — Ты вчера всех приглашал. — Я поспешил, — признался Иван, и это признание далось ему неожиданно легко. — Хотел похвастаться квартирой, но не подумал о реальной ситуации.
Сейчас у нас действительно мало денег.
И Елене будет сложно готовить на всех.
Долгая пауза. — Значит, вы взяли неподъёмную ипотеку, — наконец сказала мать. — Я так и думала.
Нужно было брать квартиру поменьше, в другом районе.
Иван почувствовал знакомое жжение обиды, но заставил себя говорить спокойно: — Мам, ипотека нормальная.
Просто нужно время, чтобы всё устроить.
Мы пригласим вас позже, когда всё будет готово. — Конечно, конечно, — в голосе матери слышалась обида. — У Светланы с Дмитрием всегда полон дом гостей. — Мы не Светлана с Дмитрием, — сказал Иван, и впервые за долгое время не испытал стыда из-за этих слов. — Я — это я.
У меня своя жизнь и свои возможности. — Ну-ну.
Передавай Елене привет, — мать бросила трубку.
Иван набрал следующий номер.
Потом ещё.
Разговоры были похожи: сначала удивление, потом разочарование, намёки на неудачу, обещания «как-нибудь потом».
Сестра прямо спросила, не в долгах ли они.
Брат посоветовал «лучше планировать бюджет».
Дядя Виктор единственный отреагировал спокойно: «Конечно, племянник, в другой раз.
Главное, чтобы у вас всё было хорошо».
Закончив последний звонок, Иван заметил, что весь вспотел, несмотря на прохладу в квартире.
Он направился на кухню.
Елена сидела на подоконнике с кружкой чая. — Всё? — спросила она. — Всё, — он подошёл и обнял её. — Ты была права.
Им это не понравилось.
Мать обиделась.
Светлана дала понять, что мы — нищеброды.
Дмитрий прочитал лекцию о финансовой грамотности. — Мне жаль, — Елена погладила его по спине. — А мне — нет, — удивился он сам себе. — Честно.
Впервые мне не стыдно перед ними.
Она отстранилась и взглянула ему в глаза: — И как ты себя чувствуешь? — Свободно, — он усмехнулся. — Странно, правда?
Всю жизнь старался им угодить, что-то доказывать…
