Я чуть не рассмеялась.
— Алексей никогда не давал денег на строительство дома. Мама сама его возвела. А ремонт в квартире — это его добровольная помощь. Никаких документов, подтверждающих его «вложения», нет.
— Ах, правда? — усмехнулась она. — А как же общие долги? Совместное имущество? Ты же не считаешь, что после развода всё останется только у тебя?
— И что вы предлагаете? — спросила я, притворяясь заинтересованной.
— Всё просто. Ты отказываешься от претензий на дачу, а мы — от претензий на твоё наследство. Разве это не справедливо?
В этот момент я поняла их замысел. Они рассчитывали, что я сама откажусь от прав на дом в Ракитном, под видом «мирного урегулирования». А после развода Алексей подаст иск, докажет, что вкладывал деньги в моё имущество, и потребует половину.
А дача останется у них. Жадность Надежды Ивановны была безгранична. Но я уже всё продумала. На следующий день я отправилась в Коблево. Дом Надежды Ивановны находился на участке площадью 15 соток.
Две комнаты, веранда, баня, сад. Ничего особенного, но в хорошем состоянии. И главное — без долгов. Я нашла соседку — пожилую женщину, живущую рядом уже двадцать лет.
— Это Надежда Ивановна? — спросила я.
— Да, получает пенсию по инвалидности. Летом у неё всегда много людей — рассаду продаёт, клубнику, даже мастер-классы по консервированию проводит. За вход берёт по 500 гривен.
— А с документами у неё всё в порядке? — поинтересовалась я.
— Откуда мне знать… Но в прошлом году налоговая приходила. Что-то не сходилось. Но она всё уладила. Говорят, у неё связи в районе…
Я поблагодарила и уехала. Через два дня я отправила анонимное письмо в Пенсионный фонд и налоговую и…
