Ты ведь очень её ждёшь?
Через слёзы на лице Оли появилась тихая, но искренняя улыбка.
Она кивнула в ответ.
Хотя она уже была достаточно взрослой, чтобы оставаться одна, в их районе участились случаи воровства, и Ирина сильно волновалась.
На лето она изначально договорилась с Ниной Борисовной, но Денис настоял, чтобы помощь оказывала его мать.
И вот к чему это привело.
Его мать не желала помогать, она стремилась контролировать ситуацию и мучить.
При этом она не отказалась от денег, которые им с Денисом пришлось заплатить, тогда как Нина Борисовна всегда помогала просто из доброты.
Наконец, накормил дочь досыта, уложив её спать и долго сидя у её кровати, пока дыхание Оли не стало ровным и спокойным, Ирина приняла душ.
Она ждала мужа, рассчитывая на серьёзный разговор.
Но он появился в спальне очень поздно, с мрачным и закрытым выражением лица. – Маме стало плохо, очень плохо, – без лишних слов сообщил он. – Еле привели в сознание.
Твоя дочь должна завтра же извиниться перед ней.
– Мама никогда не стала бы говорить таких вещей, она же взрослый человек и понимает, что ребёнок может всё пересказать. – Ты серьёзно, Денис? – Ирина не могла поверить своим ушам. – Ты считаешь, что моей девятилетней дочери есть смысл придумывать такие ужасные истории?
А у твоей матери нет ни малейшего повода для этого?
Взгляни на руку Оли!
Посмотри на синяк!
Это ненормально! – А то, что у моей матери из-за этого спектакля чуть не случился сердечный приступ, – это нормально? – с холодом ответил он.
Ирина стиснула зубы.
Она хотела закричать, что его мать — профессиональная актриса и манипулятор, что это далеко не первый её спектакль.
Но все слова застревали у неё в горле.
Она поняла, что доказывать что-либо человеку, ослеплённому сыновней преданностью и жалостью, бессмысленно.
В этот момент ей хотелось лишь одного — защитить свою дочь. – Денис, пусть твоя мама завтра же уезжает.
Они не уживаются.
Это факт.
За Олей будет присматривать Нина Борисовна. – Нет! – отрезал он холодным тоном, не оставляя места для споров. – Чужой человек в моей квартире не нужен.
Ты что, всё ещё любишь своего покойного мужа?
Поэтому так пляшешь под дудку его матери и третируешь меня?
Не вздумай!
Нина Борисовна больше не переступит порог этого дома.
Это моё окончательное решение.
Сегодня я спать буду в Кропивницком, на диване, чтобы быть рядом с мамой, если ей снова станет плохо.
Он развернулся и вышел, захлопнув дверь.
Ирина осталась сидеть на кровати, глядя на закрытую дверь и не в силах понять, что только что произошло.
Его ревность к прошлому, его слепая, губительная вера в мать… Какой сердечный приступ?
Она же видела, что она просто притворяется!
В ту ночь Ирина не сомкнула глаз.
Утром Денис, не глядя жене в глаза, подтвердил, что не собирается менять своего решения.
Пусть либо Оля останется с его матерью, либо будет сидеть дома одна.
С самой Олей он в тот день ни слова не сказал, игнорируя её, и до Ирины наконец дошла простая и страшная истина: её дочь здесь лишняя.
А если лишняя её кровинка, то и ей самой в этом доме больше нет места.
Но куда идти?
Своего жилья у неё не было.
После смерти отца всё наследство досталось старшей сестре, оставив Ирину ни с чем.
С первым мужем они строили планы, мечтали о собственной квартире, но не успели… Он погиб трагически.
Какое-то время они с Олей жили у Нины Борисовны, потом снимали маленькую квартиру, а два года назад она встретила Дениса.
Поторопилась выйти замуж, боясь одиночества, желая дать дочери полноценную семью.
Теперь она горько раскаивалась в этом.
Она поняла, что пора поставить жирную, окончательную точку там, где годами ставила многоточия, наивно надеясь, что всё само утрясётся и наладится. – Мамочка, а почему ты складываешь вещи в чемодан? – испуганно спросила Оля, заглянув в спальню. – Мы уезжаем отсюда, моя хорошая. – Куда? – глаза девочки округлились от удивления и тревоги. – Пока не знаю.
Наверное, к бабушке Гале?
А там посмотрим.
Пора нам, дочка, обзавестись своим собственным уголком. – А папа Денис?
