В её взгляде вновь заиграл тот самый блеск, которого Владимир не замечал уже много лет.
Она рассказывала о перспективах и композиции, а он слушал, улыбаясь, хотя и не улавливал половины того, что она объясняла.
Владимир вообще не умел вести долгие разговоры и интересовался лишь программированием и своей семьёй.
И вот в один из ноябрьских вечеров, когда за окнами студии кружился мокрый снег, дверь распахнулась, и вошёл преподаватель. — Внимание, друзья! — объявил он. — Сегодня у нас особенный гость. Знаменитый наш земляк, художник Игорь Смирнов, согласился провести для нас мастер-класс!
Тамара застыла, держа кисть.
Капля алой краски упала на холст, растекаясь кровавым пятном.
Она медленно обернулась.
Он почти не изменился.
Та же буйная грива волос, слегка поседевшая у висков, та же насмешливая складка у губ и пронзительный взгляд.
С той же небрежной уверенностью, с какой когда-то входил в их общую мастерскую, он вошёл в класс.
Его взгляд пробежал по лицам студентов и на мгновение остановился на Тамаре.
В его глазах мелькнуло мгновенное удивление, которое он тут же мастерски спрятал за маской светской учтивости.
Мастер-класс проходил словно в тумане.
Тамара не слышала ни слова о свете и тени, которые он объяснял.
Её внимание привлекал лишь его взгляд — тяжёлый, оценивающий.
Он подходил к студентам, делал замечания, и вдруг его тень упала на её мольберт. — Интересно, — произнёс он прямо у её уха.
Его голос, низкий и бархатистый, был тем самым оружием, от которого когда-то у неё подкашивались ноги. — Силуэт взят уверенно. Но тут… — он взял кисть из её руки, и его пальцы на мгновение коснулись её кожи.
От этого прикосновения по спине пробежали мурашки. — Тут не хватает дерзости. Слишком аккуратно. Ты всегда была слишком аккуратной, Тамара.
Он запомнил её имя.
Когда мастер-класс подошёл к концу, студенты начали расходиться.
Тамара быстро собирала краски, стараясь не смотреть ни на кого. — Тамара, — он подошёл к ней, когда в классе почти никого не осталось. — Не ожидал увидеть тебя здесь. — Я тоже, — коротко ответила она, застёгивая молнию сумки. — Слышал, ты вышла замуж. Дети есть? — Да. Двое. — Отлично, — он улыбнулся, и в этой улыбке слышалась та же снисходительная насмешка. — А я так и не обзавёлся семьёй. Искусство — ревнивая жена.
Он замолчал, глядя на её работу. — А вот бросать рисование было ошибкой. У тебя был талант. Есть, — поправился он. — Жаль, что ты тогда не прислушалась к моему совету и не поехала со мной в Питер. Из тебя могло бы получиться нечто стоящее.
В этих словах звучала горечь, замаскированная под ложную заботу, и у Тамары перехватило дыхание. «Нечто стоящее», а не «великий художник», как он обещал когда-то. — Меня ждут дома, — резко сказала она и направилась к выходу. — Тамара! — он догнал её на лестнице. — Давай как-нибудь встретимся. Выпьем кофе. Обсудим твои работы. Я могу помочь. Связи, знаешь ли…
Тамара остановилась и посмотрела ему прямо в глаза. — Мне не нужна твоя помощь, Игорь.
Он вновь улыбнулся, словно раскрыл какую-то тайну. — Ну, как знаешь.
Тамара вышла на холодную улицу и глубоко вздохнула.
Сердце колотилось бешено.
Он остался таким же — ярким, токсичным, невыносимо притягательным.
И снова ворвался в её жизнь, как ураган, угрожая разрушить тот хрупкий порядок, который она с таким трудом создавала.
А дома её ждал Владимир.
Он сидел на кухне с ноутбуком, на экране которого мигали строки кода. — Ну как? — спросил он, глядя на её покрасневшее лицо. — Понравилось?
Тамара посмотрела на мужа — доброго, надёжного человека, который верил в неё больше, чем она сама.
И ей стало до слёз стыдно за ту бурю чувств, которую вызвало в ней внезапное появление Игоря. — Да, — голос её дрогнул, она подошла к окну, чтобы скрыть лицо. — Очень понравилось.
Тамара не хотела думать, что этот тур Игорь устроил специально для неё.
Но то, что маршрут проходил через Мукачево, намекало на это: бабушка Тамары родом из Мукачево, и сама она всегда мечтала туда съездить.
Игорь знал об этом.
Сначала она отказывалась ехать.
Но когда Владимир услышал о туре, сказал: — Это же идеально!
