Вам у нас точно понравится! — Ну что, где ты сейчас?
Забрал? — голос Тамары звучал напряжённо, без привычной мягкости.
Она располагалась на кухне, подперев голову рукой, и уставилась на тёмный экран своего старенького запасного нетбука.
Этот аппарат едва справлялся с почтой, не говоря уже о тяжёлых графических редакторах, в которых застывала вся её работа. — Тамара, я почти дома.
Через десять минут буду, — бодро ответил Дмитрий, на фоне его голоса доносился шум улицы. — Готовь тарелки. — Дмитрий, я не про тарелки.
Ты ноутбук взял?
Мне до утра нужно сдать проект, ты же знаешь.
В трубке на мгновение повисла тишина, нарушаемая лишь отдалённым гулом машин.
Тамаре показалось, что этот момент растянулся на целую вечность. — А, бук… Да, конечно.
Всё, лечу домой, не отвлекай.
Целую.
Короткие гудки.
Тамара положила телефон и провела пальцами по вискам.
Голова раскалывалась от долгого напряжения и литров выпитого кофе.
Дедлайн по проекту горел не просто красным — он пылал адским огнём, угрожая уничтожить её репутацию, которую она строила годами.
Её надёжный рабочий ноутбук, её опора и помощник, предательски сломался три дня назад.
И вот сегодня, в самый ответственный момент, его должны были вернуть в строй.
Сервис работал до восьми, Дмитрий заканчивает в шесть.
Оставалось два часа запаса.
Идеально.
Она специально не звонила ему снова, чтобы не отвлекать от дороги.
Доверилась.
На плите остывал ужин.
Аромат запечённой курицы с розмарином, который ещё час назад казался таким домашним, теперь лишь раздражал.
Она поднялась и прошлась по кухне, чувствуя, как внутри всё сжимается в тугой нервный комок.
Всё её существование сейчас зависело от одной простой вещи — от того, принесёт ли он чёрную сумку с её возрождённым компьютером.
Наконец, в коридоре раздался долгожданный щелчок замка.
Тамара выскочила из кухни, готовая обнять мужа вместе с этим спасительным куском железа.
Но замерла на полпути.
Дмитрий стоял в прихожей, снимая куртку.
В руках у него не было ничего.
Совсем.
Ни сумки, ни даже маленького пакета.
Только ключи от машины и телефон. — Привет, — он улыбнулся своей привычной, слегка усталой после работы улыбкой, словно ничего не произошло.
Словно она не ждала его, как спасителя. — Где? — выдохнула Тамара, окидывая взглядом его пустые руки.
Дмитрий вздохнул, и на его лице всплыла ленивое раздражение. — Тамара, ты не поверишь.
Пробка была просто ужасная, еле еле двигались.
Я приехал туда в восемь ноль пять.
Всего на пять минут опоздал.
А там мужик уже решётку опускал, я ему машу, кричу, а он сделал вид, что меня не видит и закрылся.
Сказал приходить завтра с утра.
Он произнёс это так спокойно, буднично, словно рассказывал, что в магазине не оказалось его любимого йогурта.
Он разулся, направился на кухню и с удовольствием вдохнул запах ужина. — О, курица!
Отлично, я голоден, как волк.
А Тамара осталась стоять в коридоре.
Она слушала его ровный, уверенный рассказ и чувствовала, как внутри что-то царапается.
Что-то не сходилось.
Какая-то тонкая фальшивая нота в его безмятежном тоне.
Опоздал на пять минут?
Из-за пробки?
Он выехал с работы в шесть, а дорога до сервиса не занимает больше сорока минут, даже с учётом заторов.
Что же он делал почти два часа?
Она молча вернулась на кухню и села за стол.
Дмитрий уже возился у плиты, накладывая в тарелку самый большой кусок. — Почему такая мрачная?
Ну, не получилось сегодня, заберу завтра утром.
Сдашь проект днём, ничего страшного.
Начальство поймёт.
Он не понимал.
Или не хотел понять.
Для него это была просто железка.
А для неё — катастрофа.
Но спорить, доказывать, кричать сейчас не было ни сил, ни желания.
Холодное, вязкое раздражение начало медленно распространяться по венам, вытесняя панику и усталость.
Она смотрела, как он с аппетитом ест курицу, которую приготовила, чтобы отблагодарить его за помощь.
И в этот момент впервые за долгое время почувствовала себя невероятно одинокой в их общей квартире.
Ночь прошла в тревожной, густой тишине.
Тамара так и не смогла заставить себя лечь спать.
Она сидела у старого нетбука, пытаясь выжать из него невозможное, но каждая команда выполнялась с таким мучительным замедлением, что это было сродни пытке.
