Бельё осталось неглаженым!
Что вообще здесь происходит?
Ольга неспешно закрыла книгу. — Происходит то, что я тоже пришла с работы, Виталий.
И я тоже устала.
Он уставился на неё, в его взгляде мелькала ярость.
Он был уверен в своей правоте и в своём праве требовать и получать.
Решив пойти ва-банк, он применил свой главный козырь. — Значит так, — произнёс он холодным тоном, уверенный, что сейчас она испугается и всё вернётся на круги своя. — Либо всё возвращается, как было — ты снова нормальная жена, а не вот это вот всё.
Либо я ухожу!
Он выпрямился, ожидая услышать слёзы, мольбы и извинения.
Но ничего такого не последовало.
Ольга внимательно, спокойно и с изучающим взглядом посмотрела на него.
В её глазах не было ни страха, ни паники.
Только усталость и лёгкая грусть. — Хорошо, — тихо ответила она. — Если тебе так будет проще, я не возражаю.
Виталий застыл на месте.
Он буквально замер, открыв рот.
Его ультиматум, его мощнейшее оружие, не дало результата.
Карта была отбита.
Он ожидал чего угодно, кроме такого безразличного согласия. — Что? — переспросил он, не веря своим ушам. — Я говорю, что не возражаю против твоего ухода.
Собирай вещи.
Полный и сокрушительный крах его манипуляции.
Ошеломлённый, он начал беспомощно метаться по квартире, не зная, с чего взяться.
Открывал шкафы, выдвигал ящики, что-то бормотал себе под нос.
В какой-то момент, проходя мимо комнаты, Ольга случайно уловила обрывок его телефонного разговора.
Он жаловался матери. — …да, мам… совершенно невыносимой стала… я для неё всё, а она… неблагодарная эгоистка… выставляет меня из дома… Он рисовал себя жертвой.
В этот момент Ольга окончательно осознала, что поступила единственно правильно.
Первые дни одиночества оказались оглушительными.
Тишина в квартире сначала казалась непривычной, почти звенящей, но вскоре превратилась в симфонию свободы.
Свободы делать то, чего хочешь, есть то, что хочется, и жить, не оглядываясь на чужой график и настроение.
Впервые за много лет в субботу она проснулась и спонтанно отправилась гулять в парк, а не в гипермаркет.
Купила себе букет пионов просто так, без повода.
Ужины проходили под просмотр старой мелодрамы, которую Виталий презрительно называл «бабскими соплями».
Её поддерживала Лена, почти каждый день присылая ободряющие сообщения.
Неожиданно позвонил Игорь, друг Виталия.
Он неловко извинился за друга и сказал: «Ольг, если что-то понадобится, просто скажи.
Ты молодец, что решилась».
Это было неожиданно и ценно.
Постепенно она стала перестраивать пространство под себя.
Первым делом передвинула диван, который Виталий заставил поставить в самый тёмный угол, потому что «так правильно».
На окна повесила лёгкие льняные шторы вместо тяжёлых и пыльных портьер, которые он обожал.
С удовольствием избавлялась от вещей, которые терпела годами только ради него: уродливая статуэтка от его коллеги, коллекция пивных кружек, занимавшая целую полку, скрипучее офисное кресло.
Квартира оживала, обновлялась, становилась её собственной.
Через три недели Виталий позвонил.
Его голос звучал устало и на удивление мирно.
Он предложил встретиться и «всё обсудить».
Сказал, что погорячился.
Ольга на мгновение задумалась, но затем вспомнила его жалобы маме и инфантильную беспомощность, нежелание хоть как-то попытаться понять её. — Виталий, обсуждать нечего.
Я приняла решение, и оно окончательное.
Желаю тебе удачи.
Она положила трубку, ощущая не злость, а огромное облегчение.
В следующие выходные она устроила генеральную уборку.
Передвигая мебель и разбирая завалы, она то и дело натыкалась на его потерянные, пыльные, одинокие носки.
Один нашли за батареей, другой — под кроватью, ещё несколько — в глубине шкафа для белья.
Каждый носок становился маленьким символом его бытовой беспомощности и её прошлой роли вечной искательницы и спасительницы.
Она методично собирала их в один большой мусорный пакет.
Когда последний носок был найден, завязала пакет тугим узлом.
Это стал её символический акт прощания.
Подойдя к мусоропроводу, она с глубоким, очищающим удовлетворением решительно выбросила всю эту коллекцию в тёмную бездну.
Она прощалась не с носками.
Она прощалась с прошлой жизнью, со своей ролью, со своей слепотой.
Вернувшись в квартиру, она глубоко вдохнула.
Воздух казался чище.
Будущее — ясным.
